Томас Элиот - Учебник Старого Опоссума по котоведению

Все джеликотики — черные с беленьким,
Все джеликошки — напомню — малы…
Если погода не нравится джеликам,
Малость попрыгают через столы.

А если солнце весь дом заливает,
Может у джеликов отдых дневной?
Нет, это силы они сберегают
Для джелитанцев под джелилуной [1] Джелики (как и гаврики ) — породы, придуманные автором. .

Голодранец и Хитролапый —
парочка отчаян-ных ко-тов:
Паяцы, акробаты, ходят по канату,
Самые известные из площадных шутов.
Их местожительство — Виктория-Гроу —
Просто штаб-квартира подозрительных бродяг,
Знают их неплохо и в Челси и в Сохо,
На Кенсинтон-сквере и на прочих площадях.
Бремя их славы описать — нет слов!
Почти невыносимое для двух простых котов!

Если где-то вдруг распахнулось окно,
И на поле боя похож подвал,
А чердак, где сухо всегда и темно,
Непромокаемым быть перестал,
Если в спальне распахнуты шкаф и комод,
И пропало одно из Ваших пальто,
А дочь после ужина вдруг не найдёт
Свой жемчуг фальшивый —
Вы скажете ЧТО???

— Ах, снова этот ужасный кот!
То ли Голодранец, то ли Хитролапый —
Да кто же их разберёт!

Голодранец и Хитролапый
не полезут за словом в карман.
А работают оперативно
и по витринам и по частным домам.
Их местожительство — Виктория-Гроу,
Оба — лица без определённых занятий,
Они располагают к себе безуслов-
Но любят дружески с полисменом поболтать и…

Вот садится семья за воскресный обед.
Ясно, что шансов на похудение нет:
А есть мясо с картошкой и стручками…
Вдруг кухарка вбежит растерянными шажками
И скажет голосом, дрожащим от горя:
«Боюсь, что обеда не будет вскоре —
Не раньше, чем завтра: мясо пропало!
Прямо из духовки! Как не бывало!»
И всё семейство тут же начнёт:

— Ах, опять этот жуткий кот!
— Это — Голодранец! — Нет, Хитролапый!
— Да кто же их разберёт!

Голодранец и Хитролапый сработались превосходно.
Конечно, Вы скажете, «им везёт»
или «судьбе так угодно».
Но вот через дом проносится
то ли ураган, то ли шквал,
И ни один человек,
не бросающий на ветер слова,
Не скажет, Голодранец или Хитролапый
тут побывал,
Да кто бы мог подтвердить под присягой,
что кот был один, а не два?

Но когда из кладовки слышно «БАМММ!»
Или из столовой вдруг «ТА-РА-РАМММ!»
Или из библиотеки — пронзительно — «ДЗЫНЬНЬ»
(эта ваза — все знали — эпохи Минь)
Тут всё семейство хором начнёт:

Где? Кто? Который кот?
Видно, оба тут побывали!
А кто из них кто — не всё ли равно?
Разберёшься теперь едва ли!

Мафусаил — почтеннейший кот.
Он жизнь за жизнью живёт и живёт.
В стихах и романах прославлен он
Ещё до викторианских времён.
Этот самый Мафусаил
Девять жен, говорят, схоронил
(Я-то думаю — девяносто…)
Притом
Его многочисленное потом-
ство процветает по мере сил,
И деревня гордится своим Котом —
Вот какой он, Мафусаил!

Мафусаил сидит на стене
Дома священника, и в полусне
На солнышко щурится, вкрадчивый, древний…
А самый старый старик в деревне
Бурчит про себя: «Хм… да… он был…
Пожалуй, что я бы сказал…
Конечно, может, мои глаза…
Да нет, это всё-таки Мафусаил…»

Мафусаил сидит посреди
Главной улицы в базарный день.
Пускай быки мычат впереди,
Собакам и пастухам не лень
Переулками гнать овец и быков,
Кто-то вешает знак «Проезд воспрещён»,
Десятки машин и грузовиков
К обочинам жмутся: ведь это — он!
Мафусаил!
Пусть себе отдыхает,
Или, посиживая, размышляет
О мировых проблемах деревни…
А тот старик, что самый древний,
Бурчит про себя: «Хмм, да… он был…
Но неужели? Я ж говорил!
Конечно, я на ухо туговат,
Но слышу — улицу запрудило
Из-за старого Мафусаила!»

Мафусаил лежит на полу
В «Золотом Зайце» после полу-
дня и спит.
А если кто-то
Предложит ещё по стопке,
Хозяйка высунется из-за стойки:
— Прошу через чёрный ход выходить:
Мафусаила нельзя будить,
А будете шуметь — позову полисмена!
И все выскальзывают непременно:
После обеда — что б ни случилось —
Нельзя беспокоить Мафусаила —
К этому все привыкли в деревне!
А тот старик, что самый древний,
Бурчит про себя: «Хм, да… он был…
Конечно, ноги слегка скрутило,
Да и шаги не так уж верны,
Но придётся тихонечко, вдоль стены,
Чтоб не тревожить Мафусаила!»