Тамара Крюкова - Потапов, к доске!

Лёхе повезло, что в двери была замочная скважина. Обзор, который предлагало это единственное оконце, связывающее его с внешним миром, был весьма жалким, но, к своей радости, Лёха обнаружил, что за партой, стоящей как раз рядом со шкафом, сидит Женька с Синицыной. Конечно, это мало помогало ему в теперешнем положении, но всё-таки как-то обнадёживало.

Таисия Ивановна сделала перекличку.

— А почему нет Потапова? — спросила она.

У Лёхи сжалось сердце. Казалось, никогда ещё ему так мучительно не хотелось присутствовать на уроке. Он услышал голос Женьки.

— Он к врачу пошёл. У него уши болят.

Уши у Лёхи и правда болели. Но не настолько, чтобы он не услышал, как учительница с сомнением проговорила:

— А мне казалось, что я его сегодня видела. Может, он приболел оттого, что я наметила его спросить?

Когда Лёха услышал о планах Таисии Ивановны, его желание посетить урок сильно поколебалось. Во всяком случае, неизвестно, что лучше — иметь в журнале «нб» или двояк. Теперь Лёхе было немного легче смириться со своим незавидным положением. Он притулился к стенке и стал ждать.

Казалось, урок тянется целую вечность. Лёха сидел, согнувшись в три погибели. Ноги у него затекли, шею ломило. Он попробовал пошевелиться и расправить плечи, но тут задел головой полку. Один штырёк, поддерживающий её, расшатался и держался на честном слове. Лёха осторожно отодвинулся назад, но в этот момент небольшой кусок штукатурки прямо возле штыря отвалился от стенки, полка хряпнула и опустилась прямо Лёхе на плечи. К счастью, звук был не очень громкий. Но главное, что, услыхав шум в шкафу, Женька не растерялся. Он тотчас сбросил на пол учебник, так что, повернувшись к классу от доски, Таисия Ивановна встретилась с его невинным взглядом.

— Простите, я нечаянно, — искренне сказал он.

Молча покачав головой, биологичка продолжала рисовать на доске схему круговорота воды в природе. Стоило ей отвернуться, как Женька бросил в сторону шкафа испепеляющий взгляд. И о чём там только Лёха думает!

А Лёха думал о том, чтобы устоять. Он уже не сидел, как барон, развалившись на венике, а, скрючившись, стоял и, подобно античному атланту, плечами поддерживал злосчастную полку. Силы героя быстро иссякали, и он понимал, что до конца урока ему никак не дотянуть. И тут в шкафу раздался грохот.

На этот раз нужно было уронить по меньшей мере с десяток учебников, да ещё хорошенько по ним наподдать, чтобы звук выглядел правдоподобно. И Женька сдался.

Взгляд Таисии Ивановны ничего хорошего не сулил.

— Что там в шкафу? Лена Синицына, ну-ка открой, — сказала она.

Синицына поднялась и на трясущихся ногах шагнула к шкафу. Она открыла створку, и зрелище, представшее её взору, до конца дней запечатлелось у неё в памяти. Перед ней было лицо, вернее даже не лицо, а то, что от него осталось. Скальпа не было, а вместо кожи зияли кровавыми ранами мышцы.

— Скальп снял… — прошептала она и стала медленно сползать на пол.

Только после того, как Синицыну откачали, открыли другую половинку шкафа, где под таблицами был погребён Лёха. Потом Женька доказывал, что Лёха — самый настоящий везунчик, ведь мало того что он не ушибся, так ещё и треугольник разломился на две части.

Может быть, насчёт везения Женька был прав, потому что, когда Лёха увидел муляж человеческой головы с открытыми мышцами, он понял, что ему в самом деле посчастливилось, что он не оказался рядом с таким ужасом в соседнем шкафу.

Правда, в кабинете директора фортуна Лёхе изменила, но Женька успокоил друга:

— Не бери в голову, Лёха. Всё плохое когда-нибудь кончается. Жалко, конечно, что биологичка сказала, что на пушечный выстрел нас к кабинету не подпустит. Но ничего. Я на следующей неделе на уборку кабинета химии записался.