Елена Ильина: Хан и арбуз

Жил на свете чванливый хан,
По имени Сулейман.
Был он знатный хан и богатый,
Да всё это было когда-то.
Осталось богатства у хана —
Два больших и пустых кармана,
Да ещё верблюд двугорбый,
Да ещё
Холщовая торба.

Ходит хан в рваной одежде,
А кричит людям, как прежде:
— Я — хан Султан!
— Я — сам Султан!
— Я — хан Богдыхан!
— Султан Сулейман!
И любит, чтоб старый и малый
Говорили о нём, как бывало:

— Это хан Султан!
— Это сам Султан!
— Это хан Богдыхан!
— Султан Сулейман!

Едет хан на верблюде однажды.
Тяжко хану от зноя и жажды.
А с собою у хана груз —
Полосатый большой арбуз.
„Ну, — думает, — съем пол-арбуза,
Он в дороге только обуза”.

Ножик взял он, всадил в сердцевину
И отрезал себе половину.
За куском он глотает кусок,
Жадно пьёт сладковатый сок.
Живо съел он всю половину,
А другую на землю кинул.

„Пусть, — думает, — скажут люди:
„Ехал хан Сулейман на верблюде.
Ел арбуз он, съел половину,
А другую на землю кинул.
Видно, деньги у хана есть,
Если мог он арбуз не доесть”.

Дальше едет он степью песчаной.
Снова мучает жажда хана.
С полпути возвращаться худо,
Повернул он, однако, верблюда.
Вон и мякоть краснеет вдали,
Мякоть сочная сохнет в пыли.

Съел вторую хан половину,
А корки на землю кинул.
„Пусть, — думает, — скажут люди:
„Ехал хан Сулейман на верблюде.
Вёз с собою тяжёлый груз —
Полосатый большой арбуз.
Съел и эту и ту половину,
А корки на землю кинул”.

Вновь шагает верблюд по дороге,
Не спеша поднимая ноги.
Раскалён даже камень каждый,
Всё сильнее становится жажда.
Нет вокруг ни ручья, ни колодца.
Что же делать теперь остаётся?
С полпути кому ехать приятно?
Повернул он, однако, обратно.
Вон валяются корки вдали,
Зеленеют в дорожной пыли…
Подобрал он и корки и зёрна,
Съел и корки и зёрна проворно.
„Пусть, — думает, — скажут люди:
„Ехал хан Сулейман на верблюде,
Ел арбуз, проезжая вот тут,
Ну, а корки доел верблюд”.