Жанъ Гравъ - Удивительныя приключенія Ноно

— Ты боишься меня? — сказалъ Ноно.

И птичка, казалось, поняла его, стала летать вокругъ него, сѣла къ нему на плечо, но, все еще недовѣрчивая, тотчасъ снова вспорхнула и полетѣла впередъ.

Мѣстность была совершенно незнакома Ноно, и потому ему было все равно, по какой дорогѣ итти. Наконецъ, они вышли на большую поляну, и Ноно на другомъ концѣ ея увидалъ красноватыя скалы, покрытыя мохомъ, лишаями и верескомъ. А среди кустовъ вереска струился свѣтлый, быстрый ключъ.

Ноно подбѣжалъ къ ручью, сталъ на колѣни, зачерпнулъ руками воды и сталъ жадно пить. Вода показалась ему лучше всѣхъ напитковъ.

«А вѣдь безъ зяблика, — подумалъ Ноно, — я бы не пришелъ сюда. Вѣдь это онъ показалъ мнѣ дорожку сюда». — И онъ сталъ искать глазами птичку, чтобы поблагодарить ее. Но она уже исчезла.

Ноно снова наклонился къ ручью, чтобъ вволю напиться свѣжей, чистой воды; вдругъ онъ замѣтилъ посреди ручья большую пчелу. Теченіе уносило ее. Ноно тросточкой вынулъ пчелку изъ воды, осторожно положилъ ее на мохъ, чтобы она могла обсушить на солнышкѣ свои крылья, и наклонился надъ ней, чтобы посмотрѣть, что она станетъ дѣлать. А голодъ по прежнему мучилъ Ноно.

Сначала пчела едва держалась на ногахъ, съ трудомъ передвигая по мху свое отяжелѣвшее отъ сырости тѣльце съ помятыми, мокрыми крылышками. Потомъ она стала проводить задними ножками по крылышкамъ, какъ будто хотѣла ихъ разгладить. Наконецъ, она почувствовала себя достаточно сильной, взвилась вверхъ и утонула въ синевѣ неба. Пчелы не было видно, но жужжаніе ея доносилось до Ноно, и, странное дѣло, мальчику казалось, что онъ понимаетъ это жужжаніе. Ему казалось, что пчела говоритъ: «Тебѣ хотѣлось пить, — птичка, спасенная тобою, привела тебя къ ручью, гдѣ ты могъ напиться и гдѣ бы я утонула безъ твоей помощи. Иди за мною, я поведу тебя туда, гдѣ ты сможешь наѣсться».

Ноно прекрасно зналъ, что насѣкомыя не говорятъ, но онъ прочелъ столько сказокъ, въ которыхъ говорятъ не только мельчайшія насѣкомыя, а даже растенія и минералы, камни, поэтому онъ не былъ ужъ черезчуръ удивленъ, что пчелка заговорила, и онъ пошелъ за ней. Они миновали лѣсъ, начавшійся за скалами, и пришли на лѣсную лужайку, покрытую полевыми цвѣтами.

Цвѣтовъ было такое множество и такъ они были красивы и ярки, что Ноно остановился въ восхищеніи. Но голодъ не далъ ему долго любоваться великолѣпными цвѣтами, и Ноно началъ осматриваться, нѣтъ ли тутъ чего-нибудь такого, что можно бы съѣсть.

Пчела, увидавъ, что Ноно остановился, вернулась и еще сильнѣе зажужжала около него. Ноно снова пустился въ путь. Пчела подлетѣла къ толстому дереву на опушкѣ лѣса, вокругъ вилось много другихъ пчелъ. Онѣ тотчасъ же полетѣли навстрѣчу къ новоприбывшей. Но едва онѣ узнали ее, какъ перемѣнили свое сердитое жужжанье на нѣжное, какъ будто радовались ея возвращенію и ласково упрекали ее за долгое отсутствіе.

Ноно съ любопытствомъ разсматривалъ пчелъ и слѣдилъ, какъ онѣ, здороваясь, терлись другъ о друга усиками. Когда пчелы всѣ узнали о томъ, что случилось съ пчелкой и какъ ее спасъ Ноно, онѣ стали летать вокругъ Ноно, какъ будто съ любопытствомъ его разсматривая и ничуть не собираясь его ужалить. Но Ноно, хорошо зная, какъ больно кусаютъ пчелы, предупредительно отступилъ назадъ.

Вдругъ всѣ пчелы направились къ дереву, гдѣ были у нихъ соты. Нѣкоторыя изъ нихъ возвращались къ Ноно и снова летѣли къ улью, какъ бы звали его подойти поближе.

Ноно не хотѣлъ ихъ понять. Онъ хорошо помнилъ разсказы тѣхъ, кто осмѣливался залѣзать въ ульи. Нѣтъ, онъ не хочетъ, чтобы на него набросился цѣлый рой разъяренныхъ насѣкомыхъ. Въ этомъ живомъ потокѣ пчелъ, совершенно одинаковыхъ, — онъ уже болѣе не различалъ той, которую онъ спасъ. Онъ почувствовалъ себя такимъ одинокимъ, всѣми покинутымъ, что въ отчаяніи опустился на лежавший на землѣ стволъ дерева и со страхомъ спрашивалъ себя, что будетъ съ нимъ дальше?

Невеселы были размышленія нашего маленькаго друга: въ какой странѣ онъ очутился? Не погибнетъ ли онъ здѣсь съ голоду или онъ, какъ новый Робинзонъ, будетъ принужденъ устроить свою жизнь вдали отъ другихъ людей, одинъ, совершенно одинъ.