Виктор Кротов: Живое на Земле. Сказки-крошки обо всех

Каждый вечер он благодарил наставника, помогавшего Троту быть быстрым и энергичным, решительным и сочувствующим, готовым любить и рисковать…

Как это у них получалось?..

Макс – черепаховый парень – сумел выработать специальный язык общения со своими домашними. Это было что-то вроде морзянки, но для скребущих пол задних лап.

Даже не просыпаясь полностью от спячки, он мог возмутиться широко открытым окном, откуда до него добирался под батарею холодный воздух. Мог напомнить закрыть дверь, чтобы не сквозило. И наконец, когда всё сделали как надо, мог проскрести:

– Спасибо. Теперь всё в порядке.

И спокойно углубиться в свои увлекательные сны.

Все думали, что черепаховый парень Макс, впадая в спячку, просто спит. Но нет: он общался со своим родом, самым древним на земле.

Воспоминания уводили его в глубины миллионолетий, где он встречался с удивительными своими предками. Те рассказывали Максу о своих временах, расспрашивали о его собственных, сходясь в том, что они, ползающие рептилии, знают о земной жизни больше всех остальных.

Встречался он и с современными родственниками, вроде трёхглазой клювоголовой туатары. Но жили они далеко, наяву не добраться.

Когда, проснувшись, Макс выползал к людям, у которых жил, нелегко было заново привыкать к их странному облику.

– Что ты всё прячешься в панцирь? – спросил человеческий парень Трот черепахового парня Макса, когда они в очередной раз мысленно разговаривали о жизни.

– Ты тоже залезаешь в свою одежду, – заметил Макс. – Иногда ещё в одну, и ещё… Но у нас есть и общие панцири.

– Ты о нашей квартире? – догадался Трот. – А она прячется в панцире дома.

– Не забудь и про панцирь атмосферы, – напомнил Макс. – Но главное – наш всеобщий панцирь мироздания…

И оба укрылись в панцири своих размышлений, чтобы как следует всё это обдумать.

Черепаховый парень Макс умел чувствовать чужие мысли. Иногда вылезал из своего уголка специально, чтобы узнать, что люди думают.

Интересно было, когда о детях думали, или ещё о ком-то любимом.

Любопытно, когда разные житейские случаи вспоминали.

Скучновато, когда все мысли о работе…

А когда включали телевизор, Макс уже знал, что будет. Оттуда какой-то дурацкий шум пойдёт, экран станет по-разному светиться, а люди, как по команде, думать почти перестанут…

Тут Макс торопился в свой уголок. Уж лучше поспать!.. Ведь телевизор ему тоже мешал свои мысли думать.

Однажды черепаховый парень Макс незаметно высунулся послушать разговор на черепашью тему. Хозяева дома вежливо слушали гостя, который уверял, что черепах нужно держать только в террариуме. Гость называл себя герпентологом и объяснял, как устроить ящик для черепах и почему их нельзя выпускать оттуда.

Макс привык свободно разгуливать по квартире и по балкону, да и на самочувствие не жаловался. Поэтому странная лекция быстро надоела ему.

Отправляясь в один из любимых уголков, он ворчал про себя:

– Хорошо бы этому герпентолуху самому пожить в своём тюрьмариуме.

Макс привык думать прямо и откровенно.

В одном из молчаливых разговоров хозяин дома, где жил черепаховый парень Макс, спросил (он-то говорил вслух):

– Можешь, Макс, назвать три главных черепашьих принципа?

– Конечно, – молча ответил Макс. – Простота. Спокойствие. Осторожность. – И уполз в свой тайный уголок.

Вскоре он выполз снова и молча заметил:

– Лучше так: Неторопливость. Устойчивость. Независимость. – И уполз обратно.

Потом ещё раз появился и молча объявил:

– Ещё лучше: Внимание к жизни. Терпение. Размышление.

– У тебя все три попытки удачные! – восхитился хозяин. – Особенно третья. Это и мне годится.

– Да ладно, какая из тебя черепаха… – подумал в ответ Макс и отправился поразмышлять.

Сначала оба опасались.

Когда черепаший парень Макс вытягивал шею, петушиного парня Нандика обуревал инстинктивный страх перед змеями.

Когда Нандик хлопал крыльями, наследственная память Макса шептала о страшных птицах-орлах, бросающих черепах свысока на камни.

Позже всё изменилось.

Макс, попав на лоджию, спешил к вольеру Нандика и подолгу глядел на него, молча беседуя. Нандик, задумчиво косясь на Макса, то одним глазом, то другим, с интересом поддерживал бессловесный диалог. Лишь они сами знали, о чём шла речь…