Людмила Красильникова - Любит – не любит. Школьный роман

– Отлично? Вот это агитация! Так бы и поехал, – он перевел взгляд с фотографий на меня, ожидая ответа.

Но я почему-то спросила:

– А ты бы поехал?

– Фотографировать? Конечно!

– Нет, работать. Как они.

– Вот еще! Деньги, что ли, зарабатывать? Так есть способы полегче и почище. Романтика только в журнале. И для дураков. Вообще-то, если бы платили там по полторы-две тысячи в месяц, можно было бы попылиться года два.

– Зачем тебе столько? Две тысячи! Что-то слишком… как на многодетную семью… – недоверчиво протянула я.

– Ничего не слишком. Я высчитал: мне столько надо для независимой жизни – тридцать-сорок тысяч, – и, видя мое обалдевшее от столь большой и определенной цифры лицо, Костя стал с расстановкой втолковывать. – Тридцать тысяч – это автомашина, гараж, приличная одежда и разные расходы по мелочам: диски, кассеты, кафе… А если посчитать кооперативную квартиру…

– Ну, ты как Шура Балаганов, – с ехидцей прервала я Костю, – тот тоже высчитал, сколько ему для счастья нужно. Только у тебя сумма побольше.

Меня раздосадовал его практицизм. Деньги и комфорт, конечно, нужны в жизни, но должно же быть что-то еще, более значительное.

А Костя обиженно захлопал длинными ресницами и запальчиво сказал:

– Ты думаешь, я способен поехать на эту чертову стройку, чтобы даром гнуть спину? Во имя великой идеи? Андрей ездил на БАМ. Знаешь, что такое БАМ? Покалеченная тайга. Для чего? Чтобы больше нефти за границу продавать? Японцы на маленьких островах живут, зато как! А мы… – он только махнул рукой.

Я привыкла слышать о БАМе только хвалебные слова, но с Костей сразу согласилась, может потому, что подсознательно думала так же. Меня восхитила оригинальность его мыслей, я даже не подумала, что они могут быть чужими. Костя – умный, красивый человек, по-современному практичный. Я вспомнила Борисова, возможно потому, что тоже назвала его Балагановым. В Борисове действительно есть что-то нелепое, даже в том, что он сел на чужое место.

– А в наш класс новенький пришел, – заговорила примирительно. – Представляешь – Борисов Саша. Я чуть не поцарапала его, да жалко стало: дохленький такой, бледненький. На твое место сел. Сам. Я уж гнать его не стала. Думаю, скоро придешь… Кстати, вот домашнее задание. Сегодня по твоей милости чуть двойку не получила.

Костя молча включил магнитофон.

– Есть "острые записи"? – спросила я.

"Острыми записями" Костя называет свой "говорящий дневник". Споры, особо интересные разговоры, рассказы о "событиях жизни" он записывает на магнитофонную пленку.

– Да нет, в этом смысле ничего нового, – Костя прищурился. – Сочин приносил новые кассеты, я их переписал как раз к твоему приходу. Металлический рок. Блеск!

И мы стали слушать музыку.

Домой я пришла вечером. Мама встретила меня со словами:

– Явилась, блудная дочь! Опять была у Кости? – и, не дожидаясь ответа, стала кому-то объяснять: – У них в классе мальчик решил стать моржом, выкупался в проруби и получил воспаление легких. Вот Сашенька к нему и заходит, помогает, чтобы не отстал от одноклассников. Они друзья, я говорю о Сашеньке и Косте. Он, мне кажется, хороший мальчик, воспитанный, отлично учится, целеустремленный, хочет поступать в МГУ на журналистику. Родители – совсем не дурные люди, и. как принято говорить, с положением…

Тут в ее голосе я уже не в первый раз, когда заходила речь о Костиных родителях, услышала скрываемую неприязнь и почувствовала, как эта едва уловимая недоброжелательная нота тревогой царапнула мое сердце, и щеки у меня вспыхнули.

А мама продолжала с сомнением:

– Отец – начальник строительного управления, мать… точно не знаю. Дом, говорят, полная чаша…

Вот именно, умные солидные люди. Почему же они не нравятся маме? Или виновата пресловутая родительская ревность? Мама видит, что я неравнодушна к Косте, и это ей неприятно, а заодно и неприятны его родители, – не в первый раз решила я. И с раздражением подумала, что лицемерие – отвратительная черта.

Я вошла в комнату. За столом сидела незнакомая женщина лет сорока. Она посмотрела на меня, и я увидела большие теплые глаза на удивительно светлом лице, рыжеватые волосы, собранные в пышный узел.

– Здравствуйте, – сказала я.

Она чуть улыбнулась и ответила:

– Здравствуйте. Вот она какая, Сашенька Борисова. Хорошенькая.

– Это Юлия Петровна, наша новая соседка. Будет преподавать в вашей школе литературу, – с какой-то особенной, сердечной улыбкой сказала мама. Она была явно очарована гостьей.