Владимир Соловьев - Степан Разин и его время

Трагизм движения состоял в том, что его участники смешивали подчас своих друзей и врагов. Так, например, крестьяне из народов Поволжья, вынужденные с проникновением боярского и помещичьего землевладения терпеть гнет как местных, так и русских феодалов, зачастую склонны были в силу ограниченности кругозора обвинять в своих бедах и невзгодах всех выходцев из России, будь то дворяне, крестьяне или малоимущие посадские. Был в действиях восставших и другой крен. Это социально опрометчивые попытки привлечь на свою сторону классово чуждые им элементы. Тенденция преодолеть политическую несовместимость, найти точки соприкосновения с представителями противоположного стана, примирить идейно полярные платформы пагубно отразилась на судьбах крестьянской войны, приглушила изначальный социальный смысл движения, привнесла неразбериху в исходно четкое размежевание противодействующих сил.

Отдавая дань уважения и восхищения героям крестьянской войны, не стоит впадать в идеализацию и романтизацию участников движения в целом. Поднятые разинским походом за волей сотни тысяч людей — это не только огромная масса, одержимая классовой ненавистью к врагу, доведенная до предела угнетением и своим катастрофическим положением. Это еще и темная, плохо управляемая толпа, в которой было немало случайных элементов, проходимцев, примкнувших к восстанию не для социального возмездия феодалам, а в надежде поживиться богатой добычей. Именно таков был известный на Дону и на Волге удалец Алексей Каторжный. Искатель приключений и легкой наживы, он много лет промышлял откровенным разбоем и, судя по прозвищу, побывал на каторге, но, по-видимому, сбежал оттуда. Человек завидной храбрости, во время разинского восстания он ходит в атаманах, но авантюрный склад и бесшабашность натуры берут свое, и он из защитника угнетенных превращается в настоящего мародера. На него поступило столько жалоб от астраханского населения, что Василий Ус и Федор Шелудяк распорядились взять распоясавшегося горе-атамана под караул.

Масса восставших не была социально однородна. Она распадалась на множество групп, у каждой из которых были свои сословные и имущественные интересы. Их действия единым фронтом носили лишь временный, одномоментный характер. Это не была устойчивая общность, что приводило к рыхлости движущих сил восстания в целом.

Крестьянская война 1667–1671 годов потерпела поражение. Но это вовсе не означает, что она была напрасной. Народ не забыл страстных разинских призывов, не забыл короткую, но оставившую неизгладимый след вольницу «батюшки» Степана Тимофеевича, помнил, как содрогалось все Российское государство под могучими ударами грозных валов восстания. Люди жили этими воспоминаниями, они питали их надежды на избавление от крепостничества, они вновь поднимали их на борьбу в годы крестьянских войн под предводительством К. А. Булавина и Е. И. Пугачева.

По личному распоряжению царя Алексея патриарх Иосаф 12 марта 1671 года предал Степана Разина и его славных соратников анафеме — церковному проклятию. О, как хотел бы правящий класс предать имя Разина забвению, вытравить его из памяти народа! Но, пожалуй, ни одно имя человека из столь далекой эпохи не овеяно такой народной любовью, не воспето в таких прекрасных песнях, не окружено такой многовековой славой, как имя Степана Тимофеевича Разина.

Разина сравнивали с предводителями крестьянских войн в Англии и Германии — Уотом Тайлером и Томасом Мюнцером. Находя в нем черты благородных разбойников, называли русским Робин Гудом. Обнаруживали общее с Тилем Уленшпигелем — Разина роднят со знаменитым сыном Фландрии и свободолюбие, и ненависть к несправедливости, и жгучее желание поднять народ на терзающих его палачей. И подобно тому, как в сердце Тиля стучал пепел Клааса, в каждом ударе сердца Разина отдавались жалобы и стоны сотен тысяч запоротых, обиженных, обездоленных соотечественников, чьими страданиями была удобрена и чьими слезами обильно смочена русская земля.

Возможно, все эти аналогии правомерны. И все же лучше от них воздержаться, чтобы уяснить истинный смысл событий трехвековой давности, их подлинно человеческое содержание.

Разин, как и любая крупная человеческая личность, не вмещается в жесткие схемы, во всякие заготовленные для нее определения. Это самобытная, чисто русская историческая фигура. Поэтому он был дорог и близок своим современникам. Поэтому он не утратил притягательности и личностного обаяния и для нас, потомков. Не случайно А. С. Пушкин считал повстанческого атамана единственным поэтическим лицом русской истории.