Сергей Аржанов - Занимательная география

Но ведь пушных зверей очень много, и, конечно, совершенно различны их шкурки. Трудно поверить, до какой высоты может подниматься ценность одной шкурки зверя, наиболее редкого, с мехом, наиболее красивым или… модным. Слово «клад» поставлено недаром.

Вот соболь. Он водится у нас от Урала до берегов Тихого океана, и только у нас: соболей, настоящих соболей, нет более нигде на свете, а среди наших соболей нет равного баргузинскому черному соболю. Окраска соболя различна: от светло-желтой до почти черной. Последние и представляют наибольшую ценность. Вот лисицы; они очень разнообразны по окраске своего меха, и во главе стоят две крайности: одна чернобурая, а среди чернобурых попадаются экземпляры с вкрапленными белыми волосами и называются серебристой лисой. Наконец, как величайшая редкость, попадается совершенно черная лиса. Другая крайность по цвету встречается на самом дальнем севере; там все бело от снега, и полярный зверь приобретает совершенно белую окраску; это так называемая покровительственная окраска, она помогает животному нападать на свою добычу и скрываться от своих врагов. Так, на дальнем Севере — в тундре — появляются две разновидности лисиц: одна совершенно белая — белый песец; другая нежно дымчатого цвета — голубой песец. Темные лисы наиболее редки. И кто знает, сколько тайн мог бы рассказать Север, как досталась эта черная лиса человеку.

«Чернобурая лисица является выродком лисьей семьи, встречающимся довольно редко, который приковывает к себе внимание каждого охотника-промышленника. И неудивительно: один мех чернобурой лисицы стоит гораздо дороже самого удачного годичного промысла. Вот почему чернобурую лисицу всюду высматривают, всюду ищут, не щадя сил. Говорят, будто опытные охотники по следу отличают „чернобурку“. У нее след „с затяжкой“, потому что ноги между пальцами обросли сильно шерстью, вроде как у некоторых сеттеров-гордонов, и потому она несколько „мажет“ свой след. Как бы то ни было, промышленник, зная, что он на следу чернобурой лисицы, не выпускает следа из поля своего наблюдения. Чтобы заманить ее в капкан, промышленник не пожалеет принести в жертву лучших собак и скормить своих лаек по кускам чернобурой лисе, в надежде увидеть ее в конце концов в капкане… Но и такая жертва редко приводит к желанной цели. Тем не менее, найдя след чернобурой лисицы, промышленник старается замаскировать всеми способами свое преследование, боясь появления соперника, который, при удаче, начнет выслеживать счастливого обладателя драгоценной шкурки, чтобы более легким путем, ценой одного выстрела или одного удара топором, добыть себе эту драгоценность… И тайга знает не одну такую тайну, не одну драму и хранит их в вечном молчании… Таков закон тайги» (С. Нат).

Бесконечны леса, безгранична тундра, но так же бесконечна и безгранична настойчивость охотника-промышленника, ищущего зверя, так как зверь для него — единственное условие существования.

И везде, — в северных лесах, как и в тропических, в тундрах, как и в степях, — зверь истребляется безжалостно, словно природа всегда, везде и при всяких условиях способна новым поколением рожденного потомства покрывать убыль, нанесенную пулей или капканом.

Бобр, куница, соболь были в Европе, и они теперь истреблены.

В 1890 году на Командорских островах было добыто 55 453 котика, в 1911 году удалось добыть только 200. В 1900 году еще добывалось 300 штук морского бобра, а в 1911 году было добыто только 46.

Исчезают слоны, исчез уже гренландский кит, исчезают и другие киты…

Еще в 1700 году был издан приказ, воспрещающий охоту на соболя и продажу его за границу под страхом смертной казни. Приказ имел в виду дать соболю некоторый период, чтобы он мог беспрепятственно размножаться. Но как только приказ перестал действовать, снова соболь стал энергично преследоваться: ведь шкурка его — действительно клад.

Зверя бьют. Зверя бьют и летом, когда его шкурка не стоит и десятой доли той цены, которую она имеет зимой; бьют во время линяния; бьют в период размножения, бьют и щенят.