Марианна Басина - Там, где шумят михайловские рощи [без иллюстраций]

В 1806 году Осип Абрамович скончался. Михайловское перешло к его жене Марии Алексеевне и дочери Надежде Осиповне.

После смерти Осипа Абрамовича кончились в Михайловском ганнибаловские времена. Новые, не похожие на прежних люди стали наезжать на берега светлой Сороти.

11 июля 1817 года сюда впервые приехал юный Пушкин.

«Вышед из Лицея, — рассказывал позже в своих „Записках“ Пушкин, — я почти тотчас уехал в псковскую деревню моей матери. Помню, как обрадовался сельской жизни, русской бане, клубнике и проч…»

Русская деревня полюбилась Пушкину с детства. Он помнил бабушкину подмосковную — сельцо Захарово. Там было хорошо. Но здесь, в Михайловском, куда как лучше. Холмы, поросшие соснами, тенистый парк, почти у самого дома река и два озера — приволье…

Старый ганнибаловский дом стоял над Соротью на вершине холма. По обе его стороны выглядывали из зелени кустов два совершенно одинаковых флигелька. В одном слышался стук ножей, шум голосов — здесь была кухня. В другом обычно царила тишина — в нём помещалась банька. Перед домом, обсаженный стрижеными кустами, обнесённый заборчиком, раскинулся круглый зелёный газон. Траву на нём сеяли, и она росла густая, невысокая, ровная, будто раскинули близ крыльца большой зелёный ковер. По одну сторону газона был спуск к реке. По другую — службы, за ними фруктовый сад.

Так выглядела Михайловская усадьба при Пушкине, такою нарисовал её с натуры в 1837 году псковский землемер И. Иванов.

С тех пор прошло более ста лет и кое-что на усадьбе изменилось. Газон перед домом обсажен не кустами, а двадцатью шестью стрижеными липами. В середине газона растёт огромный вяз. Его посадил сын Пушкина — Григорий Александрович. Но общий вид михайловской усадьбы остался прежний. Как и в те далёкие годы, когда бывал здесь поэт, она уютна и красива, полна зелени и цветов.

В Михайловском недавний лицеист наслаждался деревенской свободой. Он с радостью просыпался, с радостью засыпал. Целые дни бродил по полям и лесам, ездил верхом, купался в Сороти.

Курчавая тёмно-русая голова, юное смуглое лицо с по-детски округлыми щеками, толстоватые губы, небольшие голубые глаза, то весёлые, насмешливые, то задумчивые и хмурые… Таким впервые увидели Пушкина михайловские рощи.

Недалеко от Михайловского жили в своих имениях потомки Абрама Петровича, родня Надежды Осиповны — Ганнибалы.

В селе Петровском — последний сын «арапа Петра Великого» — престарелый Пётр Абрамович. В селе Воскресенском — чуть не с дюжину дочерей и сыновей Исаака Абрамовича — все смуглые, курчавые, вспыльчивые, до назойливости гостеприимные — настоящие Ганнибалы.

Пушкин перезнакомился со всеми, ездил к ним в гости.

Как-то утром, когда поэт гостил у родных, его разбудил стук в дверь отведённой ему комнаты. Оказалось, стучал дядя, весельчак и затейник Павел Исаакович Ганнибал. Он собрал целый хор домочадцев и, с бутылкой шампанского в руке, пропел Пушкину куплет, который тут же сочинил:

Дядя и племянник быстро подружились. Но дело не обошлось без размолвки. На деревенском балу Саша Пушкин танцевал с местной девицей Лошаковой. Несмотря на её «дурноту», она ему нравилась. Во время танцев Павел Исаакович отбил у племянника его даму. Пушкин вспылил, вызвал дядю на дуэль. Но всё окончилось миром. А за ужином Павел Исаакович возгласил:

Пушкин тут же при всех кинулся обнимать шутника.

Вместе с родителями и сестрой Ольгой поэт часто бывал и в соседнем поместье — Тригорском. Жила там Прасковья Александровна Осипова-Вульф с семьёй. В обширном доме, в старинном парке на берегу Сороти затевались увеселения, устраивались игры и танцы. Время летело незаметно.

Поэзия сопутствовала Пушкину повсюду. Среди отдыха и забав он писал первую песнь своей поэмы — сказки «Руслан и Людмила», которую начал ещё в Лицее.

Пушкин пробыл в деревне до середины августа. За два дня до отъезда он написал стихотворение «Простите, верные дубравы» — прощальный привет миру лесов и полей.