Евгений Сузюмов - Четверо отважных

Зимовка не была легкой. Ведь четырем полярникам пришлось не только своими силами достраивать и вводить в эксплуатацию все хозяйство полярной станции, но и выполнять большой объем работ по радиосвязи, гидрологическим и метеорологическим наблюдениям. Кренкель во всем показывал пример своим подчиненным. Борис Александрович Кремер вспоминает: «Все у нас на станции было построено на абсолютном доверии — наш начальник никогда не проверял нашу работу. И делалось это отнюдь не от равнодушия. Ни в коем случае. Как пишет он сам, «имея таких замечательных товарищей, самой большой глупостью было бы командовать. Каждый отлично знал свои прямые обязанности»…» [4] Наш Кренкель. Сборник /Под ред. Е. К. Федорова. Л., 1975, с. 40. .

С наступлением светлого времени, в марте 1936 г., Кренкеля и Мехреньгина на самолете перебросили на остров Домашний с задачей расконсервировать полярную станцию. Здесь в 1930-1932 гг. базировались первопроходцы Северной Земли и покорители нехоженых земель — Г. А. Ушаков с тремя товарищами. После их отъезда станция действовала еще два года и в 1934 г. была законсервирована. Кренкелю и Мехреньгину пришлось основательно поработать физически, чтобы расчистить от снега и льда и привести в порядок дом и все хозяйство станции, и уже через три дня Кренкель мог передать по радио первую сводку погоды.

Если зимовка на мысе Оловянном прошла вполне благополучно, то летняя вахта на острове Домашний грозила закончиться трагически: Здесь не оказалось никаких свежих продуктов, а подходы к острову были скованы тяжелыми непроходимыми льдами. У Кренкеля и Мехреньгина началась цинга. Угроза вынужденной зимовки становилась все реальней. Как проинформировать руководство Главсевморпути? Кренкель дает на имя О. Ю. Шмидта такую радиограмму: «Начиная с середины июня подставки у обоих машин подвержены коррозии. Материалов для ремонта нет. Привет от Зандера…» Что хотел сказать этим Кренкель? Неопытный человек понял бы все буквально, но бывалый полярник Шмидт легко расшифровал истинное содержание радиограммы: две машины — это два полярника, подставки — их ноги, коррозия — болезнь, а какая именно — объяснила фамилия Зандера — он являлся участником экспедиции Г. Седова, умер от цинги и был похоронен в бухте Тихой. Шмидт хорошо знал характер Кренкеля и понял, что он и его товарищ действительно оказались в тяжелом положении, раз Кренкель решился послать такой тревожный сигнал.

Выручили капризы Арктики. Неожиданно подули ветры, с каждым днем все сильнее, лед пришел в движение, очистились подходы к острову, и 1 сентября к нему пробился «А. Сибиряков», высадил на смену пять человек зимовщиков и забрал Кренкеля с Мехреньгиным.

Пять месяцев жизни на острове Домашний — короткий срок (ныне на островных полярных станциях зимовщики живут по три года), но эти пять месяцев Кренкель считал самым сильным испытанием, пережитым им в Арктике, более сильным, чем жизнь в «лагере Шмидта» или на дрейфующей станции «Северный полюс».

Хочется привести один штрих, характерный для натуры Кренкеля. Когда он получил сообщение, что за ними высылают самолет, он просил отложить полет и сообщил, что будет ждать «А. Сибирякова», так как хотел дождаться смену, успеть подготовить хозяйство станции и лично передать его в полном порядке своим сменщикам. Он пошел на этот риск (ведь «А. Сибиряков» мог и не дойти до острова Домашний), чтобы выполнить долг чести полярника, которым он дорожил превыше всего.

Еще на острове Домашний Кренкель получил из Главсевморпути сообщение, что его кандидатура утверждена в качестве радиста на дрейфующую полярную станцию, которую собирались высадить на Северном полюсе. Поэтому, как только он вернулся в октябре 1936 г. на Большую землю, сразу же активно включился в подготовку к новой экспедиции, не излечившись еще от последствий цинги. Кандидатура его была бесспорной. О. Ю. Шмидт писал в 1937 г.: «Было ясно с самого начала, что радистом на дрейфующем льду может быть только один человек — Эрнст Теодорович Кренкель…».

Старый друг Кренкеля Борис Кремер уже много лет спустя, вспоминая это определение Шмидта, заметил: