Борис Пушкарев - Государство и экономика. Введение для неэкономистов

Из вышесказанного должно быть ясно, что из всех перечисленных задач эта задача для государства – самая насущная. Никто кроме государства ее выполнить не может. Но от ее выполнения зависит само существование рынка; между тем, материальные затраты на нее – невелики. В США, например, государственные расходы на правосудие и правоохранительные органы, включая полицию и тюрьмы, составляют около 1 % валового национального продукта (ВНП).

Правовое обеспечение рынка требует, прежде всего, обеспечения прав собственности. Мало кто рискнет вкладывать деньги в собственность, которая окажется ему не принадлежащей. Это требует целого ряда мер, начиная от конституционных гарантий против отчуждения частной собственности (иначе как по закону, в судебном порядке, с полным возмещением убытков по рыночной цене) вплоть до государственной регистрации сделок, касающихся, например, недвижимого имущества.

Существенную роль играют права интеллектуальной собственности, охраняемые патентами и законами об авторском праве. Хотя такие законы и создают временные монополии, они считаются необходимыми для вознаграждения и поощрения изобретательства и творческой деятельности.

Крайне важно законодательство, по которому можно в судебном порядке требовать исполнения частных договоров и добиваться возмещения убытков в случае их невыполнения. Вся рыночная система построена на надежности частных договоров, на предпосылке, что обещания будут исполнены; если обещания ничего не значат, система распадается. Каждая из договаривающихся сторон должна быть уверена, что она не может безнаказанно нарушить договор.

Весьма объемно законодательство, определяющее правила работы банковской системы, правила работы фондовых и товарных бирж; для надзора за ними существуют специальные государственные учреждения.

Очень важную роль «творческого разрушения» (по Шумпетеру) играют законы о банкротстве. Предприятия, которые не создают ценностей, а поглощают их, должны с рынка удаляться. Для этого законодательство предусматривает упорядоченную процедуру, направленную на то, чтобы справедливо поделить убытки между кредиторами и ограничить личную ответственность вкладчиков и владельцев.

В экономически развитых странах детально разработаны законы о защите потребителей. Уголовно наказуема, например, фактическая дезинформация в рекламе, неполное разглашение условий займа, отсутствие этикеток с перечислением состава данного пищевого продукта, несоответствие товара (например, детских игрушек) требованиям безопасности. Государственные стандарты и нормы порой вызывает протест «чистых» рыночников на том основании, что они лишают покупателя свободы выбрать, при желании, самый дешевый и низкокачественный товар, что они плодят бюрократию и удорожают производство. Тем не менее, они способствуют конкуренции, создавая «ровное игровое поле»: выбирая ту или иную марку товара по той или иной цене, покупатель может быть уверен, что они удовлетворяют одинаковым минимальным требованиям. (Покупая в Германии любую марку немецкого пива, потребитель знает, что оно соответствует стандартам чистоты, восходящим к закону 1516 года.) Итак, стандарты повышают информированность рынка. Конечно, и помимо них пострадавший от дефектного товара покупатель всегда имеет право предъявить производителю гражданский иск.

Хотя даже в экономически развитых странах деятели торговли порой вынуждены прибегать к самозащите от краж, бандитизма и вымогательства и использовать частные охранные службы, эти явления отнюдь не считаются климатом, способствующим хозяйственному развитию. Такой климат создает лишь твердая законность, обеспеченная правоохранительными органами государства.

В итоге государственные законы призваны охранять добровольные сделки, при которых обе стороны получают взаимную выгоду, и пресекать такие, которые связаны с насилием или обманом, при которых одна сторона сознательно причиняет ущерб другой. В этом смысле противоправны были советские законы, каравшие как «спекуляцию» вполне добровольные сделки, дававшие очевидную выгоду обеим сторонам.

Особо стоит вопрос взяточничества, которое находится как раз на стыке народного хозяйства и государства, экономики и политики. Дающий взятку и берущий взятку могут считать, что заключают добровольный договор к взаимной выгоде, и если бы они оба были частными деятелями, то ничего зазорного в такой плате за услуги бы не было. Но в данном случае одна из сторон не частный деятель, а агент общества в целом, которому общество доверило блюсти его, общества, интересы и который этим доверием злоупотребляет. За это нарушение доверия, за приносимый ему ущерб общество вправе строго взыскивать. «Злоупотребление властью состоит в том, что орган власти осуществляет предоставленную ему функцию в своем личном интересе», превращая зависимость от государства в зависимость «от субъективного произвола отдельных органов власти, эксплуатирующих государство», – писал Н.М. Коркунов (Русское государственное право. СПб, 1904, с. 355). Конечно, полностью взяточничество едва ли кто искоренил: считается, что в Италии дают взяток на $ 9,5 миллиардов ежегодно. И все же история знает достаточно примеров радикального и успешного сокращения взяточничества в тех же США на переломе XIX и XX веков. Для этого нужен комплексный ряд мер, в том числе: а) законодательство, четко определяющее «конфликт интересов» – между частными делами государственного деятеля и общественными; б) строгая независимость судебной власти и напористая инициатива прокуратуры; в) достаточная материальная обеспеченность чиновников и законодателей; г) соответствующая подготовка государственных служащих и отбор кадров на основе состязательных экзаменов, а не по личному знакомству или партийной принадлежности; д) достаточный уровень общественного правосознания, проявляющегося как через средства массовой информации, так и через политическую инициативу гражданских организаций («взяточников вон» как политический лозунг); е) наконец, надо помнить, что чем меньше частная деятельность подвержена государственному вмешательству, чем меньше требуется на нее разрешений и лицензий – тем меньше простор для взяточничества.