Елена Усачева - Для стильных девчонок и... не только. Настольная книга по жизни

См. выше.

Грубость.

Мальчики не терпят грубых девочек. Грубость, громкий командный голос, крепкие выражения, резкие движения. Все это мальчиков неслабо напрягает. К тому же кто захочет, чтобы в кафе все на тебя оборачивались и думали: «Ну, чувак, повезло же тебе с этой оторвой…»

Невеста с повадками опытной базарной торговки вряд ли кого вдохновит.

Подружишься с такой особой – и через пару недель начнешь избегать главных улиц, больших скоплений народа и парков, где гуляют молодые мамаши с детьми. А уж домой такую особу и вообще не приведешь – у папы сделается инфаркт, мама скажет: «Я так и знала…» – и побежит за валерьянкой. Дружить с такой девчонкой – все равно что дружить с безбашенным мальчишкой.

Посему грубость – долой.

Нежнее надо быть, нежнее. Особенно с мальчиками.

Мальчики не любят девчонок, острых на язык.Вернее, не то чтобы не любят, опасаются. Потому что у некоторых девочек (надо отметить, что и у мальчишек тоже), языковая невоздержанность достигает каких-то неимоверных высот. Они не могут пропустить ни одно событие вокруг себя. Причем комментарии выдают весьма едкие и иногда даже обидные.

Валерия Кривошлыкова обладала как раз таким редким даром – умела отбрить кого хочешь. Причем так, что во второй раз связываться с ней не хотел никто. Даже бродячие псы ее как-то обходили.

Стороной.

У нее даже кличка была подходящая – Чума. Более злобно-остроумной представительницы прекрасного пола я просто не встречал. Кривошлыкову было лучше не цеплять. Ни в прямом, ни в переносном смысле.

Если ее, к примеру, кто-нибудь задевал сумкой в школьном коридоре, то Кривошлыкова выдавала вслед: «Енотов, ты что вчера на физике в женском туалете делал? Да еще с ложкой…»

Енотов под дружный хохот бежал от Чумы подальше.

А если кто-то пытался Кривошлыковой в чем-то воспротивиться, например, осмеливался не дать списать физику, то на него тут же обрушивалось: «Правильно, Олонец, соблюдай карантин – чесотка запросто через тетрадь передается. А ты ведь еще не совсем долечился…»

От Олонца шарахались, как от прокаженного.

Бывало, что кто-нибудь из мальчиков не выдерживал этой Ниагары остроумия и собирался Кривошлыкову треснуть.

Для легкого вразумления.

Тогда она выдавала что-нибудь вроде: «Я так и знала, Белоусов, что тебя мама до сих пор в ванной моет. Поэтому ты так ненавидишь женщин…»

И несчастный Белоусов ломался, краснел и уходил в сторону. Ребята смеялись, но осторожно – чтобы не вызвать кривошлыковского гнева, чтобы попасть не кривошлыковский язычок.

Остроумие у Кривошлыковой было каким-то своеобразным боевым искусством, что ли. Чума могла раздавить соперника еще до начала поединка.

Как настоящий самурай.

Кстати, Кривошлыкова, как мне кажется, знала поголовно всех учеников в школе – и это ей тоже помогало с ними расправляться. Во всяком случае, какого-то адекватного сопротивления Кривошлыковой оказать никто не мог. Даже учителя (как бродячие псы прямо) – и те ее как-то побаивались.

Стоит ли говорить, что ни друзей, ни даже подруг у Кривошлыковой не было.

Кажется, после окончания школы Чума подалась на гувернерские курсы.

Мэри Поппинс, до свиданья…

Станет ли мальчик водиться с девицей, которая на банальное чихание тут же громко скажет: «Ты чё, Буратино, лягушками объелся?»

Вряд ли.

Если только он не в состоянии будет немедленно нанести ответный удар: «Я же тебе ничего не говорил, когда ты улиток пережевывала…»

Два сапога – пара.

Если же мальчик излишней неформальностью не отличается, то от Стервеллы Грубиянкиной он будет держаться подальше.

Глупость.

Мальчиков пугает глупость. Не глупость, как отсутствие ума, а глупость как отсутствие мозгов, глупость, как дремучесть, абсолютная тормознутость и безнадежность.

В пятницу Куницын был оплеван. В прямом смысле этого слова. Правильнее даже сказать, не оплеван, а осморкан.

Куницын направлялся к своей девушке, следовал вдоль ее дома с вафельным тортом и прикольной открыткой, как вдруг на него обрушилась увесистая жирная сопля. Экологического зеленого отлива.

Сколько Куницын ни бродил под окнами, сколько ни вызывал обидчика на честный бой, тот так и не вышел. И обсморканный Куницын вынужден был продолжить путь к даме своего сердца.

Скорее всего инцидент был банальным стечением обстоятельств. Какой-нибудь старичок сморканул, не глядя в форточку, а Куницын как раз проходил, на счастье, мимо. Но Куницына это так задело, что, придя к своей подружке, он не мог успокоиться больше часа. Ругался, принимал душ, старался даже одежду простирнуть.