Святослав Сахарнов: По морям вокруг Земли. Детская морская энциклопедия. Часть III

Вода в море очень теплая. Обычно, на поверхности ее температура около 27°. Соленость 36‰. Цвет воды голубовато-зеленый до зеленого. Грунт — ил, песок.

Тунец — одна из самых крупных рыб в океане. Рыбаки добывали трех- и даже четырехметровых тунцов. И еще: тунец — единственная теплокровная рыба; температура ее крови выше температуры воды.

Рыба-меч , врываясь в стаю макрелей или сельдей, наносит мечом беспорядочные удары, глушит рыбу, а затем поедает ее.

Корифена — золотая макрель, ярко окрашенная рыба с синим плавником и характерной головой. Вынутая из воды корифена постепенно меняет цвет: из золотистой превращается просто в серую.

Макрель , или скумбрия , отличается очень нежным и вкусным мясом. Ее ловят во многих морях земного шара.

Эту рыбу я видел дважды.

Первый раз — в музее. За стеклом витрины висел кусок корабельной обшивки. Толстая, порыжевшая от времени доска была пробита насквозь. Узкий костяной меч, побелевший и зазубренный, торчал в ней.

— Вот силища-то! — ахнул кто-то.

— Доски, пробитые рыбьими мечами, есть не только здесь, — сказал экскурсовод. — В лондонском Кенсингтонском музее стоит часть борта китобойного судна «Дредноут». Возвращаясь на родину, судно было атаковано крупной рыбой-меч. Нос рыбы пробил двенадцать сантиметров досок и медный лист — им был обшит борт. Русский академик Крылов, которому англичане показали доски, рассчитал: рыба в момент удара должна была мчаться со скоростью не менее девяноста километров в час. А это скорость курьерского поезда!..

Мы молча стояли перед витриной.

Когда я пришел домой, то взял книгу и долго читал про удивительную рыбу.

Прошло немногим больше месяца. Наш пароход шел рейсом на Кубу. Было утро. Штилело. Горизонт почти не был виден: серая вода тянулась от самого борта и незаметно переходила в небо.

Я стоял у борта и смотрел, как проплывают мимо редкие, похожие на плети саргассы.

Вдруг позади судна раздался всплеск. Большое темное тело, вздымая фонтан брызг, рухнуло в воду. Рыба стремительно двигалась вдоль борта. Она не ушла на глубину, а скользила у самой поверхности, оставляя за собой едва заметную полосу потревоженной воды.

Голова рыбы заканчивалась острым, как шпага, носом.

— Смотрите, рыба-меч! — крикнул я.

Рыба двигалась без видимых усилий, не отставая от корабля ни на шаг.

— Про эту рыбу ученые знают очень мало, — сказал я товарищам. — Ни в одном океанариуме мира ее нет. Говорят, что когда попробовали поймать рыбу-меч сетью, она выбросилась на берег, но не далась в руки живьем.

Меня слушали недолго. У всех были дела: у радиста — вахта, у механика грелся мотор, помощник капитана спешил приготовить к приходу в порт документы.

Я остался стоять у борта один и смотрел, как несется рядом с судном огромная темно-медная рыбина. Казалось, она не шевелится и мчится вперед, увлекаемая движением судна.

Затем она сделала резкий бросок в сторону. Мимо проплывала стая скумбрий. Рыба неуловимым движением головы выхватила из нее небольшую серебристую рыбешку и скрылась.

У рыбы-парусника на носу тоже небольшой меч.

На земном шаре водятся, по крайней мере в двух местах, пресноводные акулы — в озере Никарагуа в Центральной Америке, неподалеку от Карибского моря, и в озере Синтани на Новой Гвинее. Когда-то эти озера были морскими заливами. Потом произошло поднятие дна и рыбы оказались отрезанными от моря.

Вода в озерах опреснялась так медленно, что поколения акул сумели приспособиться к ней.

В Карибском море по всему горизонту дымки. Идут пароходы из Тихого океана, из Атлантического. Идут, дымят.

Всякий раз, когда я вижу дымок на горизонте, я вспоминаю, как раньше на военных кораблях боролись с дымом.

Плывет, бывало, крейсер. Не плывет, а крадется. Кочегары осторожно шуруют в топках, из труб струится прозрачный воздух. Ни дыминки! Не видит ничего на горизонте враг, не замечает корабль.