И. Уварова - Глина, вода и огонь

Но самое главное: убить ужа считалось большим грехом. Это и сейчас скажет вам любой старик в украинской, молдавской, болгарской деревнях.

Только не сумеет объяснить: почему грех? Объяснение нужно было бы искать в мифах трипольцев, но трипольских мифов не сохранилось. Нет таких мифов ни у украинцев, ни у белорусов, ни у румын, ни у болгар — ни у кого, кто живет сейчас на тех землях, в которых находят черепки трипольских горшков с ужами-спиралями [36]. Но вот…

Послушайте литовскую сказку.

Полюбил Уж девушку по имени Эгле, дочь рыбака, и взял ее в жены. Очутилась Эгле в янтарном дворце на дне моря, обернулся Уж перед Эгле красивым юношей по имени Жильвинас.

Зажили они счастливо, родились у них дети, и стала проситься Эгле в гости к своим родным, на землю. Не хотел отпускать Жильвинас Эгле с детьми, да все же отпустил. Но наказал, чтобы никому не называли его имени, потому что, если узнают люди имя, пропадет его волшебная сила.

Вот гостит Эгле с детьми у своих сестер и братьев, спрашивает ее родня, как мужа зовут, но молчит Эгле, домой собирается, хоть родня и просит ее остаться. Стали думать братья, как оставить Эгле среди людей. Заманили они в лес детей Эгле, принялись их бить, выпытывать имя отца. Не выдержала младшая дочка пыток, сказала: Жильвинас.

Через девять дней отправилась Эгле с детьми к морю, стала звать Жильвинаса. Нет его, только пришла к берегу волна с красной пеной, струится по песку кровь.

Не могла Эгле жить без Жильвинаса. Не захотела Эгле, чтобы дети ее остались сиротами. Обратила она детей в деревья и сама стала елью.

Так пересказала литовскую сказку Саломея Нерис [37]в поэме «Эгле, королева ужей».

Очевидно, эта сказка произошла от древнего мифа — мифа о могучем божестве, которое управляет водной стихией, может усмирять бури и разгонять тучи. Божество связывает небо с землей. Это — уж, способный принимать человеческий облик, он общается с людьми, помогает им в беде, но он связан и с иным миром, где сосредоточены силы, управляющие жизнью на земле, жизнью людей и их смертью. В древнейших мифах говорится, что человек, пока он не умер, не может жить в том, в «ином мире», хотя иногда и попадает туда на время. В мифе литовцев центр этого «иного мира» — подводные владения Жильвинаса и янтарный дворец. В поздних сказках мы встречаем героев, которые отправляются в тридесятое царство, чтобы добывать живую воду или еще что-либо, управляющее жизнью человека. Сказочное тридесятое царство — это тот же самый «иной мир», куда ушла Эгле. Но поскольку человек не может находиться там, пока не умер, братья должны вернуть Эгле людям. Узнав имя Жильвинаса, братья открыли его священную тайну, отняли у него колдовскую силу; он не мог вернуться в «иной мир», а они смогли зарубить ужа, найдя его в траве. От этого произошло несчастье — не стало ни Эгле, ни детей. На языке мифа это означает: из-за того, что убили ужа, прекратилась жизнь на земле.

В этом мифе отголосок древнейших представлений о силах природы, о том, что человеческая жизнь связана с ними родством, зависит от этих сил. А Эгле — жена ужа и мать четырех детей Жильвинаса — навсегда осталась в легенде как память о женщинах, которые заклинали небо послать на землю дождь, плодородие, продолжение жизни.

Может быть, так же представляли себе устройство мира и древние трипольцы. И кто знает, не дошли ли эти мифы и предания до древних литовцев, которые сберегли их, и через тысячи лет они пришли к нам, превратившись в печальную сказку? Трипольцы изобразили свой миф на горшках в виде рисунков, в виде волшебных спиралей. Мы можем только догадываться, о чем он говорил, но прочесть его, наверное, никогда не сможем.

О связях же древних литовцев с древними трипольцами пока ничего не известно [38]. Но, помните, мы говорили о том, что предки индийцев представляли себе строение мира точно так же, как трипольцы? Так вот, предки индийцев говорили на санскрите. А в санскрите, когда его изучили по рукописям, оказалось очень много совпадений с литовским языком.

И более того, в языках славянских народов, во французском, немецком и английском, иранском, греческом и других встречаются слова, корни которых есть в санскрите. Это значит, что мы сегодня говорим друг с другом о наших делах, а в нашей речи нет-нет да и мелькнет след того праязыка, на котором тысячи лет назад говорили индоевропейцы [39], расселившиеся от Антлантики до Индийского океана, на котором в Индии была рассказана «Ригведа» — миф о строении мира.