Лена (Елена) Макарова - Лето на крыше

— Ты просто безжалостный человек,— говорит Наташа сыну.

— Безжалостный — потому что у меня жала нет?

Стихает дождь, светлеет небо, насыщаясь цветом. Песок из серого становится охристым, море темно-синим, стволы коричневыми, а листья желто-зелеными. Чистые цвета, хорошо промытые акварельные краски, пропитывают влажный воздух.

НЕ ТРОГАЙ, НЕ ПРЫГАЙ, НЕ ПОДХОДИ!

— Здесь очень красиво, но я бы не рискнула… Ведь неогорожено. Один неосторожный шаг, и можно свалиться с крыши. Я бы на вашем месте все время тряслась,— говорит Наташа. Мишина мама.

— Если есть настрой «трястись», то «трястись» можно из-за всего. В каждом нашем шаге таится опасность. Дети вырастут, они не будут вечно ходить с нами за ручку, а опасностей не убудет. Так и рехнуться недолго. Я, например, верю в их могучий инстинкт самосохранения. Зачем им подходить к краю крыши? Они же не едят стекла — знают, что стеклом можно порезаться. Не набивают рот песком. Зато я видела, как четырехлетний мальчик тайком от бабушки всыпал в рот горсть песку и, вместо того чтобы выплюнуть его, разразился истошным криком. А кричал он от страха, от неумения самостоятельно найти выход из ситуации.

Детям, которых опекают без меры, предстоит нелегкое будущее. Предприимчивость, поиск — главные движущие силы в развитии ребенка — нашим воспитанием жестоко подавляются.

Я не утверждаю, что детей надо оставлять без присмотра, но присмотр должен быть деликатным, без посягательства на независимость. А со страхами надо бороться. Мы сами виноваты в возникновении всевозможных детских страхов.

«Не трогай собачку, она укусит!» — и ребенок боится собак.

«Не прыгай — упадешь, разобьешь головку, придется доктора вызывать» — и ребенок боится сделать лишнее движение, да заодно и докторов.

«Не подходи к этому мальчику, он драчун, он тебя побьет!» — и ребенок боится этого мальчика, а потом и всех мальчиков оптом:

они же могут побить!

Моя ближайшая подруга — блюститель чистоты. Само по себе это прекрасно. Ее дети моют руки по двадцать раз в день. И неожиданные последствия — у старшего мальчика развилась «пылефобия». «Пыль!» — вопит он не своим голосом и скорее мчится мыть руки. Сейчас он подрос, «пылефобия» прошла, а брезгливость осталась: ни за что не пройдет по песку босой, в море его не затащишь — надо переступить через гряду водорослей, а водоросли противные!

Есть поучительная сказка про умную Эльзу. Умную Эльзу не упрекнешь в легкомыслии — она заранее просчитывала роковые последствия своих поступков. Расчеты приводили ее в тупик. Жизнь умной Эльзы — пытка. Так не будем же уподобляться этому сказочному, но, увы, вполне правдивому персонажу. Добавим к бочке нашей сугубой серьезности чайную ложку легкомыслия.

КРАСИВОЕ И НЕПОНЯТНОЕ

— Это вы сами сделали? — Миша восхищен нашей стеной, расписанной цветами и бабочками.— А можно мне порисовать?

— Только не на стене,— говорит Наташа.— Не разрешайте ему, он такого намалюет!

— Мама нам разрешает.— Петя достает краски.

— Мама, иди домой,— говорит Миша.

Мне бы, наверное, не понравилось, если бы мои дети вот так бесцеремонно выпихивали меня из незнакомого дома.

Чтобы как-то сгладить неловкость, я отвожу Наташу в сторону. Договариваемся, что мы приведем Мишу к ужину. Пусть мальчик сменит обстановку, и она тем самым отдохнет.

— Дайте тему,— требует Миша, когда мама уходит.

— Рисуй что хочешь,— отмахиваюсь я от него.— Разве ты видишь, что я занята. (Я чистила грибы.)

— Я не могу рисовать что хочешь. Я могу на тему.

— Почему?

— Мы занимаемся с Владимиром Петровичем и к пьескам рисуем рисунки на тему.

— Хорошо. Нарисуй мне красивое и непонятное.

— А это как?

— Откуда я знаю? Ты просил тему — вот тебе тема.

— Красивое и непонятное! — раздается из комнаты Анин голос.— Это я сейчас.

Миша, само собой, не может стерпеть, что Аня, которая младше на год, его обгонит. Он оставляет меня в покое.

Я поставила картошку на огонь и отправилась к детям.

Миша сидит на полу, на коленях, выгнув спину по-рысьи, взмахивает фломастером, как дирижер палочкой, и утыкается в бумагу, рисует точечными, отрывистыми движениями.

— Все,— вытирает лоб рукой, закрывает фломастер крышкой, кладет на место. Значит, не такой уж это разболтанный ребенок: как ни увлечен, а фломастер все же кладет аккуратно на место.

Аня уже изрисовала несколько больших листов — рисунки сыплются, как из рога изобилия: цветные линии, завитки, фигурки немыслимых форм.