Катерина Мурашова - Афанасий Никитин

— У меня свой пост, — терпеливо разъяснил Афанасий. — Чтоб душу и тело очистить. Дело я задумал. Вот с вечерней зори сижу, все не решаюсь приступить.

— Что ж за дело? Богоугодное?

— Надеюсь, что богоугодное, Степан. Очень надеюсь… Хочу вот хожение свое описать…

— О! Это славное дело ты задумал, Афанасий! — оживился Степан. — Рассказами твоими все подворье живет. Славное дело! А ты умеешь ли? — простодушно поинтересовался он.

Афанасий, обхватив руками плечи, застонал.

В среды и пятницы православные христиане постятся — не едят мясного и молочного. В эти дни разрешено есть рыбу. Четверг — не постный день.

«Дарья»— от персидского «дория» — море. Никитин пишет о трех морях. Их современные названия: Каспийское море, Аравийское море (часть Индийского океана) и Черное море. Кроме того, Никитин дважды плавал по Персидскому заливу.

— Откуда ж мне знать, Степан?! — вскричал он. — Грамоте я обучен. А так… Как же узнать не попробовав?

— Тоже верно, — Степан задумчиво поскреб в бороде толстыми пальцами. — Ну я тебе, пожалуй, мешать не буду, пойду…

Степан вышел, осторожно притворив дверь.

Афанасий снова взял стило и, низко склонившись над тетрадью и высунув от усердия кончик языка, вывел пониже строчкой:

«Записал я здесь про свое грешное хожение за три моря: первое море — Дербенское, дарья Хва-лынская, второе море — Индийское, дарья Гундус-танская, третье море — Черное, дарья Стамбульская.

Пошел я от Спаса Златоверхого…»

Затуманились странные глаза Афанасия. Поплыл в них огонек светильника, растворился, словно дымкой подернулся доселе ясный взгляд. Вспомнил Афанасий родную Тверь, которую уж шесть лет не видал…

Вперед всего вспомнился отчего-то холм над Волгою, с которого любил юноша Афанасий смотреть на родной город. Уходил на сенокосные поляны, слушал треск кузнечиков, вдыхал медовый запах трав, думал, молился, смотрел на небо высокое, плавно текущую реку… Велика и прекрасна русская земля! Чудно и загадочно устроен мир! Сколько в нем еще неоткрытых и непроявленных чудес! Удастся ли повидать их?

И. Горюшкин-Сорокопудов. Старая Русь

Словно разноцветные грибки рассыпаны маковки тверских церквей. На правом берегу девять церквей, а на левом — больше сотни! Над всем царит золоченый купол каменного собора — Спас Златоверхий.

Тверской кремль-крепость имеет вид треугольника. Самая длинная стена протянулась вдоль берега Волги, другая выходит к речке Тьмаке, а третью отделяет от посада глубокий сухой ров, поросший репьем и колючками. Стены кремля из бревен и жердей, обмазанных глиной. И церкви все, кроме Спаса, деревянные, и дома. Потому и горит Тверь часто. От одного дома занимается другой, от другого — третий… И так едва ли не треть города может выгореть. Береглись от пожаров, как могли. Только тепло в город придет, ходят по улицам Твери бирючи и кричат:

— Заказано накрепко, чтоб изб и мылен никто не топил, вечером поздно с огнем не ходил и не сидел, а для хлебного печенья и где есть варить — поделайте печи в огородах, подальше от хором; от ветру печи огородите и дубьями ущитите гораздо.

Бирючи— глашатаи князя. Громко выкрикивают на улицах и площадях его распоряжения и таким образом оповещают о них население города.

Ширванское царство занимало в то время область прикаспийского Закавказья. Главные города царства — Шемаха (помните Шемаханскую царицу в «Золотом петушке» у Пушкина?), Нуха, Куба и Дербент.

Вспомнил Афанасий и пожар лета 1465 от Рождества Христова. С него, если поразмыслить, и все его скитания начались. Стен кремлевских тогда огонь не тронул, но почти четверть посада превратилась в уголья. Пытались посадские люди пожар тушить, и от князя люди прибежали, да злой ветер разгонял огонь, нес с кровли на кровлю пылающие ошметья. Два дня и три ночи горела Тверь. Тогда и дом Афанасия сгорел почти со всем добром. Хорошо, жена Анфиса с детьми вовремя из дома выбежала, все живы-здоровы остались. Сам Афанасий на пожаре, чинов не разбирая, вместе с дворовыми людьми да слугами работал, руками да лицом обгорел, потом долго кожа клочьями слезала, язвами шла. Как поправился, стал думу горькую думать: как дела поправить, где денег взять, чтоб новый дом справить, сызнова дело торговое начать. Тогда-то и пришла в голову мысль: взять товару в долг и отправиться в Ширван. Там расторговаться, а, вернувшись, новый дом поставить — краше прежнего.