Вольфганг Тарновский - Самураи [Рыцари Дальнего Востока]

Среди рядовых самураев лишь немногие подчинялись непосредственно сегуну в Эдо. Значительная же их часть — около 400 тысяч воинов со своими семьями — находилась в распоряжении провинциальных даймё. Именно в столицах провинций жило большинство самураев — кто в крепости своего господина, кто в небольших, стоявших неподалеку домах. Так некогда сельские жители становились горожанами.

В провинциях самураи выполняли обязанности, которые возлагал на них даймё.

Одним выпадала военная стезя: они служили в полицейских войсках или личной гвардии даймё либо несли сторожевую службу в крепости. Но большинство занималось мирной деятельностью: самураи управляли поместьями и товарными складами, взимали налоги, набирали крестьян для строительных работ. За это они получали жалованье. В наши дни их назвали бы чиновниками.

Но эти «чиновники» не считали себя людьми штатскими; нет, они по-прежнему видели себя в первую очередь воинами и, вдобавок, элитой нации. Это объясняется их военным воспитанием и особым образом жизни: даже в мирное время они обязательно подолгу тренировались, совершенствуя свои навыки в обращении с оружием.

Сегуны из дома Токугава, помня об ужасных уроках столетней гражданской войны, ввели строгий контроль за провинциальными князьями (даймё). Отныне каждому почти из 250 даймё полагалось через год с семьей и свитой приезжать в столицу. По прошествии года даймё возвращался в свои владения, а его жена и дети оставались при дворе сегуна в качестве заложников. С тех пор по всей стране потянулись длинные караваны — это даймё в сопровождении многочисленной челяди переезжали с места на место.

На этой миниатюре изображена такая процессия. В центре — паланкин князя, который охраняют его самураи. Впереди и позади него слуги несут вещи господина.

Но еще важнее для самосознания самураев было их исключительное положение в обществе, которое за ними признавал закон. Уже вскоре после своего вступления в должность сёгун Иэясу разделил своих подданных на четыре сословия: дворян ( самураев ), крестьян, ремесленников и торговцев. «Но самураи, — так говорилось в соответствующем указе, — господа среди четырех сословий».

О том, что это значило на деле, говорит такой пример. Любой самурай, от сегуна до простого караульного солдата, обладал особой привилегией, закрепленной законом, — правом «убить и уйти». Под этим подразумевалось право самурая казнить любого человека, не оказавшего ему должного почтения. Случаи подобных расправ были нередкими, и воспринимались они как нечто само собой разумеющееся.

Любого самурая простолюдины должны были встречать с величайшей почтительностью. Забывший об этом рисковал — оскорбленный самурай по закону мог снести ему голову с плеч.

Как вы уже поняли, сословие самураев объединяли не чины, не доставшиеся им за службу владения, не образ жизни — тут различия были велики: самураем был и сёгун, и рядовой воин. Сплачивало их всех нечто нематериальное — представление об идеальном, «доблестном человеке».

Каждый самурай стремился к высокой цели — стать «доблестным человеком».

Долгий и трудный путь к ее достижению идеологи самурайства обозначали особым термином — бусидо («путь воина»).

Бусидо был основным моральным законом, руководствуясь которым жил самурай. Прежде всего он должен был усвоить три главные добродетели: верность, чувство долга и храбрость — и никогда отступать от них. Под верностью кодекс бусидо подразумевал самую ценимую самураями добродетель — верность господину. Ни при каких обстоятельствах самурай не должен был нарушать эту заповедь. «Где бы ты ни находился, в горах или под землей, в любое время и везде мой долг обязывает меня охранять интересы моего владыки. Это — долг каждого подданного. Это — позвоночник нашей религии, неменяющейся и вечной». Так говорится в клятве воина из собрания самурайских наставлений начала XVII в. «Хагакурэ» («Сокрытое под листьями»).