Марина Ясинская: Половина лохматых

— Интересно, а она током бьёт? — задумчиво протянул он, глядя на колючую сетку ограды.

— Чтобы била током, нужно электричество, — резонно заметил Шершавый.

— Ну, так электричества-то у лохматых навалом! — воскликнул Мирк с затаённой обидой. Он всегда считал, что те, кто когда-то делил Полис между ними и лохматыми, плохо сделали своё дело. Если бы сделали хорошо, то электростанция не отошла бы лохматым, и они не драли бы за электричество втридорога. А теперь исконным жителям Полиса приходилось жёстко экономить на электричестве и пользоваться им только там, где это действительно необходимо. Пускать ток по ограде, окружающей их половину Полиса, истоки точно не могли. А вот лохматые — вполне.

— Старшеклассники же как-то пролезли, — продолжил, тем временем, Шершавый. — Значит, не бьёт.

Мирк осторожно потянулся, кончиком пальца дотронулся до колючей проволоки и тут же отдёрнул руку.

— Не бьёт, — с облегчением ответил он. — Ну, пошли?

— Погоди, а как же это? — ответил Шершавый и постучал себя ладонью по голове.

Мирк спохватился. Раз уж они собираются тайно проникнуть к лохматым, им надо замаскироваться, ведь их безволосые головы тут же заметят. О том, чтобы отрастить волосы, не могло быть и речи, а вот отвратительная привычка лохматых напяливать на свои волосы головные уборы может им пригодиться. Именно для этих целей Мирк стянул из одного из магазинов лохматых в Коридоре шапки.

— Держи, — сказал он, сунул в руки Шершавому одну шапку, достал себе вторую и напялил на голову. Чёрная шапка была неудобной — жёсткой, словно котелок, с ремнём, застёгивающимся под подбородком, и рисунком черепа спереди.

Шершавый надевать свой головной убор не торопился.

— А другой не было? — спросил он, вертя в руках большую пышную шапку с торчащим во все стороны мехом.

— Я, знаешь ли, по шапкам не специалист, не выбирал, — огрызнулся Мирк.

— Просто странная она какая-то, — с сомнением протянул Шершавый.

Мирк перевёл взгляд на шапку, которую приятель вертел в руках, и понял его затруднение. Растительность на голове — это животный атавизм. Добровольно напялить себе на голову мех не захочет никто из истоков. Тем более Шершавый, для которого это вообще больная тема — недаром он всё никак не может избавиться от щетины на голове, что только ни делает — а волосы растут, будь они неладны!

— Ладно тебе переживать! Мы же к лохматым идём — какая разница? — попытался он успокоить приятеля.

— Раз нет разницы, то давай поменяемся? — с надеждой предложил Шершавый, протягивая ему меховой комок.

Мирк невольно отпрянул.

— Ясно, — Шершавый недовольно вздохнул и, скривившись, напялил на себя шапку. Его голова тут же стала большой и пушистой. — Что-то в ней жарко, — заметил он несколько мгновений спустя. — Может, эта шапка — зимняя?

— Не говори глупостей, — отмахнулся Мирк. — Кто в своём уме будет делить шапки на летние и зимние? Шапки они и шапки. Пошли!

— Погоди. А с Линой что делать будем?

Мирк почти было забыл про сестру Шершавого.

— Для неё у меня ничего нет, я ж не знал, что нам нужно три шапки.

— Но так ей идти нельзя, — встревожился Шершавый, глядя на безволосую голову девочки, а потом, подумав, снял в себя меховую шапку и надел сестре. Лина пискнула, и её голова немедленно утонула в пушистом головном уборе.

— А ты? — спросил Мирк.

Вместо ответа Шершавый порылся в кармане и вытащил оттуда большой носовой платок, синий в красную клетку и почти чистый — после стирки он им пользовался всего-то пару раз. Шершавый развернул его, сложил по диагонали и покрыл себе голову, завязав концы платка под подбородком.

— Ну как? — спросил он.

Мирк окинул его критическим взглядом. Что-то в повязанном на голову платке было не так, но он не мог сообразить, что именно. А потом и вовсе махнул рукой. Головные уборы — это полная дикость, потому они и кажутся ему странными. Главное, что прикрыто отсутствие волос.

— Нормально, — вынес Мирк свой вердикт. Перевёл взгляд на Лину — она приподняла меховую шапку и держала её теперь обеими руками, чтобы та не падала на глаза. — Сколько время?

Шершавый достал из кармана часы.

— Три. У нас на всё про всё ровно час.

Насколько мальчишки знали, рабочий день у большинства лохматых заканчивался в четыре, а до той поры улицы пустовали, и, значит, у них был шанс провернуть своё дело незамеченными.

— Успеем, — уверенно сказал Мирк и отогнул край сетки.

Несколько минут спустя троица уже пересекла пустырь и торопливо шагала по пустой улице, по обеим сторонам которой тянулись унылые складские помещения и приземистые промышленные постройки. Вокруг было решительно не на что смотреть; более того, этот район поразительно походил на промышленные кварталы в их части Полиса. Если не знаешь, что находишься на половине лохматых, ни за что не понять. И тем не менее у Мирка с Шершавым восторженно сияли глаза, ведь они оказались на чужой, закрытой, запретной территории! Настоящее опасное приключение!