Евгений Велтистов: Новые приключения Электроника

На Макаре был шлем мотоциклиста.

Он встал из-за парты, вытянулся во весь рост — статный, красивый, настоящий мотогонщик в шлеме и спортивном костюме.

— Извините, Семен Николаевич. У меня изобретение… Правда, не мое, а Майки Светловой из школы химиков. Она ненавидит химию, она — гений физики. Сейчас вы увидите.

И Макар ловко вытащил из парты сверкающий квадрат.

Сначала все подумали, что это металлический лист — очень здорово отражал он свет. Потом увидели, что лист послушно гнется в руках Макара и даже скатывается в трубочку.

— Антигравитационный коврик, — объяснил Макар, демонстрируя изобретение. И точно: лист, как и всякий коврик, состоял из переплетенных полосок. — Название, я считаю, чисто женское, но не я автор. Майка называет его «а-коврик». Пускай так!.. А раз есть а-коврик…

С этими словами Гусев схватился за а-коврик и моментально взлетел к потолку.

Все в классе слышали, как его шлем с гулом хлопнулся о бетонное перекрытие. Но Макар — ни крика, ни стона. Висит себе, держась за коврик, спрашивает сверху: «Ну, как?» Хитрый испытатель: надел прочный мотоциклетный шлем!

— Гусев, спускайся! — громко произнес учитель.

— Я сейчас… Никак не найду контакты. — Теперь Гусев держался за а-коврик одной рукой, а другой водил по потолку. — Ой, держите меня! — закричал во весь голос испытатель.

…Гусев лежал на полу. На его мощной груди покоился коврик, сплетенный из металлических пластин.

Таратар опередил всех. Он помог Макару встать, поднял с пола коврик, спрятал в свой портфель.

— Так будет лучше, безопаснее, — пояснил он Гусеву.

Макар, растирая ушибленную спину, проворчал:

— Не перепутайте контакты, Семен Николаевич. Я еще не освоился с этим изобретением.

— Ничего, разберемся, — отвечал Таратар. — Вместе с учителем физики. Ноги-то целы?

— Целы… Будьте осторожны, Семен Николаевич. В ваши годы нельзя падать с потолка.

— Отныне и впредь! — рявкнул Таратар, повернувшись к классу. — Никаких больше опытов, изобретений и прочего!.. Отныне и впредь, — грозно повторил он, — никакого новаторства без моего разрешения!

Таратар и впрямь был рассержен. Не хватало еще, чтобы его ученики падали с потолка! А если бы Гусев сломал ногу? Как бы учитель объяснил его родителям, что это случилось именно на уроке математики? Да и зачем вообще такие переживания!.. Хватит рискованных изобретений! Он, учитель, разберется во всем сам.

Опасный коврик Таратар унес с собой.

Никто не заметил в суматохе, как один из учеников подошел к шкафу, где хранились рукописи, и взял толстую тетрадь в коричневом переплете. «Теорема Ферма» вновь была у Профессора.

Двигатель Сыроежкина остался на верхотуре шкафа. О нем вскоре все забыли, в том числе и Сергей. Лампочка несколько дней светилась, потом перегорела. Но двигатель работал…

— Вот и дождались! — сердито сказал Сергей Сыроежкин. — «Отныне никаких опытов»! Так я и знал: Таратар не принимает наши изобретения всерьез. Тоже мне гении из восьмого «Б»! А я думал, что он лучший в школе учитель.

— Таратар должен понять, — спокойно произнес Электроник, — что гении — те же самые люди, только они перерабатывают значительно больше информации. Почему машина работает в полную силу, а человек вполсилы? Это несправедливо.

— Работа над проектом «Космический корабль „Земля“» идет полным ходом, — продолжал Сыроежкин. — Проверим?

— Проверим, — сказал Электроник и включил свой радиотелефон на громкость.

Раздался ни с чем не сравнимый сумбур звуков, состоявший из формул, вопросов, смешков, восклицаний, читаемых вслух научных текстов, игреков, иксов, интегралов, бесконечно длинных уравнений. Внутри Электроника словно работала радиостанция: десятка два голосов задавали своему верному другу вопросы, а он мгновенно отвечал, причем одновременно каждому и всем. Стоило любому ученику восьмого класса «Б» набрать на телефонном аппарате три единицы подряд, как он немедленно соединялся с лучшим в мире математиком, знатоком разных наук, хранителем информации, ходячей энциклопедией — словом, с самим Электроником.

Сыроежкин и Электроник сидели возле школы на скамейке, и мало кто из прохожих обратил внимание на двух мальчишек в расстегнутых пальто и сдвинутых набекрень шапках. Даже когда заработал радиотелефон, почти никто из них не посмотрел. Мало ли подростков крутят надоевший всем транзистор! Люди вслушивались в звуки капели, чириканье воробьев, хруст снега под ногами…