Варвара Еналь - Древние города

– Но женщины не летают на драконах, – вдруг подал голос другой воин, и его хриплый низкий голос был полон звенящей ярости.

– Ты прав, отец Зик, женщины не летают на драконах. Женщины Всадников не летают. Но женщины Городских более сильные и более храбрые. Они не боятся высоты. И вы сами это знаете.

– Но сумеет ли женщина-воин произвести потомство? Оставит ли она после себя детей?

– Мы дадим им шанс. Будет ребенок – Люк останется с девушкой из Городских. Не будет ребенка – возьмет новую жену.

– Но плата останется у них! – сердито рявкнул тот, кого называли Зик.

– Плата останется в семье. Разве дед Люка не был моим наставником? Разве не добыл он плату в честном бою с Вурногами? Разве он не был храбрым и сильным воином? Плата останется в семье, и в день Посвящения Люк выведет дракона. У него есть Всадник, которого выбрала Настоящая Мать, которому подчиняются все драконы. Разве вы не поняли?

И вдруг воин с драконом на груди резко направился к Мэй, схватил за руку и потянул за собой. Он шагал быстро, и приходилось приноравливаться к его шагам. Приблизившись к еще одному громадному, черному дракону, чья чешуя вспыхивала фиолетовыми отсветами, он велел:

– Протяни руку к его голове.

И Мэй протянула. Фиолетовым вспыхнули глаза чужого дракона, большая машина вздрогнула, раскрыла пасть и приготовилась издать резкий рык. Мэй отпрянула, но тут же с удивлением увидела, что дракон успокоился, наклонил голову и потянулся к руке. С огромным удивлением и странным спокойствием Мэй поняла, что машина подчиняется ей. Положив ладонь между фиолетовых глаз дракона, Мэй посмотрела на отцов клана.

Те стояли, замерев, и сильнейшие воины взирали на Мэй, как на великое чудо.

– Она избрана Настоящей Матерью, – тихо сказал воин с татуировкой, – и мы принимаем ее.

– Я сошла с ума, назвавшись твоей невестой, – пробормотала Мэй, сбрасывая на землю охапку сухих веток.

Она посмотрела на Люка, и в чертах ее лица проступила неприкрытая тревога. Мэй словно бы говорила сама с собой и не ждала ответа. Как будто пыталась разобраться в том, что творилось в ее душе.

Робкие языки костра освещали ее тоненькую фигурку, светлую кожу и непослушные кудряшки, выбивающиеся из прически.

Почему-то именно эти прядки, спускающиеся на уши Мэй, казались Люку трогательными и милыми. Он поймал себя на мысли, что хочет прикоснуться к ним, убрать за ухо, а после поцеловать мягкую белую кожу щеки. И почувствовать вкус и запах светловолосой…

Люк тряхнул головой, скидывая наваждение, и произнес с некоторой долей удивления:

– Мы ведь все обсудили. Это только на время. Зато теперь отцы клана не заберут у меня плату. Ты – избранная, которой подчиняются все драконы. Знаешь, что это?

Мэй нахмурилась и мотнула головой.

– Это значит, что тебе подчиняется Живой металл. Сама Настоящая Мать признала тебя своей избранницей. И отцы клана будут относиться с почтением к избраннице Эльси. Вот увидишь. И к тому же ты действительно здорово чувствуешь машину.

Люк улыбнулся и занялся костром.

Нгака, которая топталась рядом и устраивала себе местечко поудобнее, проговорила, не оборачиваясь:

– Не могу себе представить, как можно управлять драконом. Вот скажи, Мэй, сейчас, когда мы летели, ты сидела впереди, и Енси подчинялся тебе. Разве не так?

– Я всегда сижу впереди на драконе, – ответила ей Мэй.

И это было чистой и святой правдой. Люк не припоминал такого, чтобы Мэй оказывалась в грузовом седле, вот как сейчас Нгака. Ради купания в островной реке старшие сестры иногда летали с Люком, но крайне неохотно. Нгака была более смелой, потому чаще оказывалась на острове. И то – она привязывала себя веревкой, когда устраивалась на Енси, накрывала голову капюшоном, ложилась и всю дорогу не смотрела по сторонам. Ей было страшно.

А о том, чтобы сесть впереди с Люком – и речи не велось. Этого просто не могло быть.

Мэй не улыбнулась ни Люку, ни Нгаке. Устроилась на подходящем камне, вытянула ноги. Уточнила:

– Мы сначала ужинаем, после купаемся или лучше наоборот?

– Сначала едим, потом купаемся, потом опять едим, – чавкая, пробубнил Ник.