Питер Грю - Письма на чердак

Подсолнух взяла папку с рисунками и стала перебирать их тонкими длинными пальцами. Она остановилась и вытащила лист с жёлтым цветком.

Глупая Подсолнух укоризненно качала головой и вздыхала: «Эх».

Мудрая Подсолнух предлагала немножечко соврать.

– Потому что ты не СамСвет.

Конечно, СамСвет, иначе бы не разговаривала с призраком. Но Подсолнух не собиралась брать с собой Художницу в Тёмный Уголок. Не зря же она выросла в семье Безразличных. Безразличные не имеют СамСветов, они не становятся наставниками.

Художница тихо сказала, не поворачиваясь к призраку:

– Прости меня. Я знаю: если бы это было возможным, ты бы обязательно показала мне свой дом.

– Кажется, тебе пора спать, а мне – возвращаться, – вздохнула Подсолнух.

Определённо, этот разговор нужно заканчивать. Подсолнух не терпелось улизнуть: она жалела, что так разоткровенничалась с человеческим ребёнком, с СамСветом.

Что можно, а что нельзя рассказывать подорожникам? А вдруг хрупкое равновесие между мирами разрушится? А вдруг, что ещё хуже, ей придётся стать наставником? Да, сейчас ей казалось, что это страшнее разрушения мира. Чью тогда сторону выбрать? Воров? Защитников? Но родители в любом случае её не поймут. Да и подруга, кажется, расстроилась.

– Пожалуйста, можно последний вопрос на сегодня? – обернулась Художница.

Подсолнух молчала.

– Молчание – знак согласия! – расхрабрилась девочка. – Ты сказала: «Тайный мир можно найти по следам его жителей». Почему ты называешь мир тайным ?

Уф, на этот вопрос можно и ответить.

– Потому что он прячется. Тёмный Уголок для людей – тайный мир, а для нас тайным миром является Задорожье. Вот так. Сложновато. Но в этой Вселенной всё мудрёно устроено. Я не могу никого позвать в гости и не могу ничего пронести из Задорожья. Только высохшие цветы, которые по пути рассыпаются на мелкие кусочки, и их потом приходится долго склеивать. Кстати, у тебя нет высохшего цветка?

Художница крутанулась на стуле.

– Где-то был мой гербарий.

Она подошла к стеллажу и порылась в альбомах для рисования. В одном, переложенные тонкой бумагой, хранились плоские цветы.

– Раньше, когда мне нравилось переезжать, я думала составить цветочную карту моих перемещений. Но мне быстро надоело. Хотелось увозить с собой друзей, а не растения.

Она вынула сплющенную, коричневую от времени ромашку.

– Подойдёт?

– Хм. Ладно, давай, – согласилась Подсолнух без энтузиазма. – Может, потом найду что-нибудь получше.

– Эй! Между прочим, это мои воспоминания! – возмутилась Художница, протягивая призраку цветок.

– Я буду с ним бережно обращаться. Мне пора! – И Подсолнух взмыла к потолку.

– Не забывай меня и возвращайся! – помахала рукой Художница. – И спасибо тебе за истории!

Подсолнух поднялась на десятый этаж и через ловец одинокого хиппи вернулась к красивому СамСвету. Тот, как всегда, крепко спал. Обычно дети ворочаются и просыпаются, когда призрак проходит мимо, но не СамСветы. Они трудятся в ночи, открывая Дороги, поэтому сон их глубок и без сновидений. Им снится только Тёмный Уголок.

Подсолнух стояла, разглядывая юношу. Слишком взрослый. Скоро влюбится и забудет Тёмный Уголок. Пора искать другую, запасную Дорогу, чтобы случайно не потерять Художницу…

Но сегодня она рассказала ей слишком много. Пора с этим заканчивать, пока ещё всё поправимо. Подсолнух зажала сухой цветок в ладони и устремилась домой.

Это был третий раз, когда Мой Волк сказал мне больше, чем: «Пришла? Иди, погуляй по замку, у меня дела».

Первый раз был в поезде, когда мы только встретились. Второй – у кареты, когда я впервые очутилась в Тёмном Уголке. И вот третий.

Хозяин не зашёл привычно в кабинет, когда увидел меня, а сел на подоконник. Длинная чёлка падала ему на глаза. Из-за чёрных волос его бордовые глаза казались углями в костре. Одежда на нём была всё та же. Но и я не устраивала здесь показ мод, щеголяя всё в том же наряде, который нашла в карете.

Вообще, Тёмный Уголок мне нравится своей простотой. Здесь не надо есть, ходить в туалет и стирать одежду. Мой зелёный комплект на следующий день всегда оказывался чистым, даже после падений и валяний в пыли, когда я училась летать. Эх, полёты.

Но до полётов ещё много важных событий произошло. Я чуть не убила своих питомцев и познакомилась с Германом.