Александр Охотин - Маг Данилка

– Данил, перестань, вернись на место, немедленно, – но её голос утонул в хохоте зрителей.

Данилка, сделав одно движение рукой, отправил в небытиё все факирские атрибуты. Но вот если бы только атрибуты… В общем, ошибочка вышла – настоящий конфуз. Этого не только мы, но и Овсянников не ожидал: исчезло почти всё, что было одето на фокуснике.

Фокусник стоял на арене в одних трусах. Белые такие трусы. Они ему явно велики были – чуть с него не слетели на пол. Он их руками придерживал, чтобы не слетели. Зрители разразились таким хохотом, сквозь который уже никто ничего не слышал. Не слышали, как ведущий программы что-то орал Фролову; не слышали, как тётя Галя кричала внуку, чтобы он прекратил «издеваться над человеком»…

А Данилка вовсе и не хотел над ним издеваться. Он и сам растерялся, увидев, что наделал. Он, видимо, попытался вернуть одежду, но снова что-то сделал не так. Вместо одежды на шее фокуснике оказалось ожерелье из каких-то африканских побрякушек, вокруг пояса – юбочка из пальмовых листьев, головной убор из разноцветных птичьих перьев. Короче, если не считать тех белых трусов, он стал похож на «вождя племени юмба-мумба» с остова «Чунга-Чанга».

Но если бы этим всё и закончилось, было бы лишь полбеды. Но было продолжение «спектакля» и самым ужасным было то, что Фролов, неожиданно, взлетел под самый купол цирка. Он повис там, ухватившись руками за какую-то верёвку, и стал орать: «спасите!». Зрители хохотали. Этот «номер» затмил все предыдущие выступления клоунов, гимнастов и акробатов.

Фролов висел, вцепившись в верёвку, и орал. Зрители падали с мест от смеха. Достать Фролова без пожарной лестницы было невозможно, а Фролов вряд ли мог долго так продержаться.

Я видел, что Данилка, сначала, очень испугался, а вот потом было такое! В общем, опомнившись, он и сам стремительно взлетел вверх под самый купол. Оказавшись рядом с Фроловым, он ухватил его за руку. Смех прекратился и перешёл в бурные аплодисменты, а Данилка крикнул Фролову:

– Отпусти верёвку и полетели вниз!

– Не-е-ет! Я бою-у-у-сь! – завизжал Фролов на весь цирк, и зрители опять разразились хохотом.

Дальнейший разговор Овсянникова с фокусником заглушил хохот и аплодисменты зрителей. Данилка взглянул на верёвку, и мне показалось, а может и не показалось, как его глаза ярко вспыхнули алым светом. Может, конечно, это был всего лишь отблеск от огня, сжигающего верёвку.

В общем, верёвка сгорела и Данилка с фокусником плавно «приаренился». Фролов бегом побежал за кулисы. Цирк вновь разразился хохотом и аплодисментами…

До конца представления Данилка был мрачным и почти не смотрел на выступления артистов. Он, видимо, переживал из-за того, что доставил Фролову столько неприятностей. Когда представление закончилось, и мы направились к выходу, к нам подбежал запыхавшийся директор цирка:

– Извините, можно вас на одну минуточку? Я хотел бы предложить вам выгодный контракт. Всего два выступления в день, и половина выручки ваша.

Данилкины дедушка и бабушка растерялись. По правде говоря, все мы растерялись – все, кроме Данилки. Были моменты, когда он не стеснялся в выражениях. Вот и в тот раз… директор пошёл туда, наверное, куда его и послал Овсянников, ну а мы пошли домой.

Бабушка опять стала объяснять внуку, что нельзя так разговаривать с людьми. Внук ответил, что с дураками можно. Он сказал ещё, что это для их же, дураков, пользы.

А дядю Ваню волновало вовсе не то, как внук разговаривает с «всякими разными типами». Его другое волновало: он никак не мог понять, что же такое произошло в цирке. Нет, он не забыл, конечно, что его внук учится в какой-то там Академии Магии. Но к этой академии, как и к самой магии, он относился скептически. В общем, в колдовство дядя Ваня не очень-то верил, а случившееся в цирке, иначе как колдовством объяснить было непросто.

Возвращаясь из цирка, мы увидели сидящую на скамейке Марью Павловну. Она что-то шептала. Я прислушался и услышал знакомую дразнилку: «Дядя Федя съел медведя». Данилка тоже услышал и крикнул:

– Марьпална, если твой Федька будет жрать только буженину, то через месяц медведей придётся записать в «Красную книгу».

– Ах ты, ирод! – заорала Марья Павловна. – Гореть тебе в Геенне огненной! Супостат анчихристовый! Паршивлец поганый! Хулюган! Идиёт прядурчитай! Чтоб тебя перекосило и скрючило!

– Это, если не знаешь, тебя и твоего медведоеда от водки скорее скрючит, – ответил Данилка.