Джулия Джарман - Закон викинга

Едва Тофер поставил каменную статуэтку на тумбочку, как зазвонил телефон. Это снова была Элли. Мальчик уселся в красное кресло-мешок и взял трубку.

– Знаешь, я тут думала…

– Ого! Поздравляю, это великий день! – съязвил Тофер.

– Ой, прекрати! Я думала о террористах. Знаешь, недавно мне попалась статья, в которой говорилось, что есть гораздо больше шансов умереть от курения…

– Я не курю.

– Не перебивай. Умереть от пассивного курения или быть сбитым машиной, чем погибнуть при атаке террористов.

– И что?

– То есть риск просто микроскопический. – Его подруга обожала умные слова.

– Я не боюсь террористов. И это не изменится, даже если все эксперты мира в один голос скажут, что новая атака вполне вероятна или вообще неотвратима, – он тоже мог ввернуть словцо из книжки. – Я просто переживаю за Ка.

Хотя тут он немного лукавил. Разумеется, он боялся. Кто тут смог бы остаться равнодушным? Одного обещания новых атак хватило, чтобы вся страна буквально слетела с катушек. Кроме того, у Тофера появилось странное, даже пугающее предчувствие надвигающейся беды. Правда, оно всегда возникало, когда исчезала Ка, и редко его обманывало.

– Всё с твоей кошкой будет в порядке, – отрезала Элли, заканчивая спор. – Помнишь, что у неё девять жизней?

Вот это вполне могло оказаться правдой.

– Зато у меня всего одна, – мрачно ответил Тофер, хотя он и в этом не был уверен.

Вечер тянулся бесконечно долго. Мальчики всё ещё играли в приставку, когда к ним заглянула Молли. Она вернулась с работы и собиралась готовить ужин. Решив, что эти двое будут только рады сидеть перед телевизором как можно дольше, она радушно предложила Санджиту поесть с ними. Больше всего Тофер хотел остаться один, но пришлось ещё примерно час ждать возвращения отца, пытаясь хоть иногда вовремя нажимать кнопки джойстика. Наконец хлопнула дверь – пришёл Крис Хоуп вместе с младшей сестрёнкой Тофера Талли, которую, как обычно, забрал из детского сада по дороге с работы. Мальчики спустились вниз и присоединились к остальным за столом на просторной веранде.

– Курица по-баскски! – торжественно произнесла Молли, ставя на стол большое блюдо.

– То есть в томатном соусе, – объяснил Крис, усаживая Талли в детский стульчик.

У мальчика и его папы было одно имя на двоих – Кристофер Хоуп. Когда-то мама, чтобы не путаться, придумала младшего называть Тофером, а старшего – Крисом.

– И запечённая картошка для нашего вегетарианца. – Молли поставила перед Тофером ещё одну миску. – Я сделала тебе соус без мяса, можешь туда сыр добавить. А где, кстати, Ка? Она обычно приходит, как только едой запахнет.

Он сам хотел бы это знать. Аромат острого томатного соуса напомнил об их путешествии к ацтекам. Оставалось надеяться, что туда кошка больше не вернётся – это приключение было самым страшным из всех.

– Кстати, мистер Хоуп, – вдруг сказал Санджит, – я сегодня видел каменную фигурку у Тофера в комнате. Они с Ка похожи, как две капли воды!

– Да, но это не главная её ценность. Мама Тофера привезла эту статуэтку с раскопок в Египте, ей много сотен лет. Несмотря на это, Тофер очень небрежно к ней относится. Вечно сунет куда-то, а потом не может вспомнить, где она лежит.

– Прекрати ворчать, – добродушно прервала его Молли. – Просто у него в комнате такой беспорядок, что ничего не найти. Нет, Талли!

Малышка принялась дёргать маму за волосы, тем самым закончив опасный разговор. Тофер довольно быстро принял Молли и искренне полюбил её. Мачеха понимала его намного лучше отца, возможно из-за того, что была младше мужа. Мистер Хоуп, стареющий, лысый и вечно чем-то недовольный, носил очки в толстой оправе, в которых немного походил на чокнутого профессора. Хотя его молодую жену, казалось, это совсем не беспокоило – она души не чаяла в супруге. Они оба были учёными, да и просто очень умными людьми, но ни один пока так и не вычислил связи между исчезновениями Ка и появлениями каменной фигурки.

После ужина Тофер поскорее спровадил Санджита домой и сразу пошёл к себе в комнату, решив перед сном понаблюдать за статуэткой. Она была на своём месте: мирно стояла на тумбочке рядом с фотографией мамы. Последние лучи заходящего солнца наполняли комнату золотистым светом, но статуэтка оставалась безжизненной. Жалея, что на дворе лето и темно станет ещё не скоро, мальчик улёгся в кровать. Повернувшись на бок, чтобы видеть её с подушки, он прошептал:

– Ка, вернись ко мне. Вернись!