Ледерман Валерьевна - Календарь ма(й)я

Историчка Клара Борисовна хотела бы стать укротительницей тигров. Прямо сейчас, немедленно! Тогда у нее в руках были бы хлыст и железный прут. Хлыст оглушительно щелкал бы для устрашения, а железным прутом она согнала бы наконец всех в одну кучу и пересчитала. Не свирепых хищников, нет. Свой шестой «А», обезумевший от ощущения свободы и наступающих летних каникул. Восемь мальчиков и двенадцать девочек… Как всегда, вместе они не желали ни развлекаться, ни просвещаться. Напрасно она связалась с этой экскурсией.

— Не хватает еще пятерых, — подвела итог Клара Борисовна. — Где у нас Семак и Загоркин, интересно знать? Я же их видела десять минут назад.

— Семак в лужу свалился! — жизнерадостно сообщили ей. Клара Борисовна недоверчиво поинтересовалась, где он ее нашел, ведь с начала мая не упало ни капли дождя. Со всех сторон посыпались остроумные комментарии по поводу грязи и находчивой свиньи.

— Ну а Загоркин-то где? — потеряла терпение классная руководительница.

— А он Семака выжимает! — выкрикнули из толпы.

Шестой «А» дружно загоготал. Это было единственное, что они хорошо делали вместе. Клара Борисовна в изнеможении подняла глаза к небу, как заклинание повторила про себя, что в последний раз везет их куда-то, и принялась руководить посадкой в микроавтобус. Мало того что шестой «А» не видел ее в упор и не слышал, так еще и экскурсионное бюро подвело. Вместо полноценного автобуса прислали небольшой форд на шестнадцать мест.

Девчонок постройнее пришлось упихать по три на два места, несмотря на их возмущенные вопли. Пока рассаживались, появились Семак и Загоркин в мокрых майках. Клара Борисовна стиснула зубы и промолчала, указав им на переднее сиденье.

— Ну что, молодежь, поехали? — крикнул в салон водитель, добродушный полный дядечка лет сорока.

— Нет, нет! — запротестовала классная руководительница. — У нас троих нет… А, вот еще один! Елизаров! Особого приглашения ждешь? Поживей!

Невысокий лохматый паренек с ободранной щекой поднялся в автобус и хмуро осмотрелся в поисках места.

— Глеб, садись вон туда, к Жене Мухину, — велела Клара Борисовна.

— Еще чего! — нахально отозвался Мухин, который один восседал на двухместном сиденье. — Я не хочу с ним сидеть! Я лучше вообще не поеду.

— Мухин! — повысила голос Клара Борисовна. — «Хочу» и «не хочу» будет дома у мамы. Елизаров, кому я сказала?

Глеб Елизаров нехотя побрел к свободному месту.

— Вали отсюда, — зашипел на него Мухин и выставил ногу, преграждая путь. — Мало вчера получил? Еще хочешь?

— Это кто еще получил! — не остался в долгу Елизаров. — Кто мусорный бак черепушкой протаранил? Зря, бак — вещь полезная. В отличие от твоей башки.

— Не, я не понял! — уже громко возмутился Мухин. — Ты чего такой борзый? Приезжает тут всякий сброд и еще наглеет!

— А я не мечтал учиться в вашем чокнутом классе! — огрызнулся Елизаров. — Можешь успокоиться, скоро меня в вашей дыре не будет!

В автобусе поднялся возмущенный шум: замечательный поселок Дружный — не дыра! Мухин демонстративно переместился на переднее сиденье к Семаку и Загоркину, а Елизаров плюхнулся на его место и отвернулся к окну.

Тем временем к автобусу приближался полный мальчик в сопровождении бабушки. Это был Юра Карасев, единственный в классе отличник. Бабушкину голову покрывал черный платок: Юрин дед умер две недели назад. С тех пор учителя жаловались, что не узнают Карасева: он махнул рукой на школу, потерял интерес ко всему. Вот и сейчас Юра с безучастным видом, тяжело пыхтя, по крутым ступенькам поднимался в автобус.

— Акробат! — восхитился Мухин. — Воздушный гимнаст Юрась ибн Карась!

— Винни-Пух доставлен, — подхватили Загоркин и Семак. — Конвой свободен. Юрасик, отпусти охрану. Бабуся, домой!

Юрасик молча проследовал мимо них к единственному свободному месту рядом с Елизаровым. Тот недовольно обернулся, исподлобья глянул, как Карасев стягивает со спины яркий рюкзачок, и снова уставился в окно.

— Ну, долго еще? Когда поедем? Жарко, с нашей стороны солнце! — нетерпеливо заныли девчонки.