Екатерина Корнюхина - Исполнение предсказаний

Ступив босыми ногами на мокрую траву, девушка некоторое время боролась с ознобом, благодаря судьбу за то, что их не занесло в зиму. Вернулись ребята, на время ее переодевания удалившиеся в малинник.

— Ты что, из общества любителей ходить босиком по росе? — спросил Андрей, заметив голые ноги. — До деревни вполне могла бы дойти в кроссовках.

— А потом их куда?

— Мы бы забрали.

— Хорошо бы ты смотрелся в этой деревне.

Они коротко попрощались, не представляя, когда увидятся вновь. Татка вышла на дорогу и двинулась к деревне. Она чувствовала себя все хуже и хуже. Высушенное было у костра платье быстро теряло тепло. Под ноги то и дело попадались острые камушки, неразличимые в грязи. Когда Татка добралась до ближайшего забора, ее уже пошатывало.

«Выгляжу очень натурально», — подумала она и, собравшись с духом, пошла к домам.

Перед глазами разливался туман. Татка смутно рассмотрела крыльцо дома. Оно было близко, но ноги онемели и отказывались слушаться. Перебирая руками по изгороди, девушка продвигалась к дому. На миг ей показалось, что за окном мелькнуло чье-то лицо. Остального она уже не видела. Даже не почувствовав боли от удара, Татка свалилась на крыльцо…

…Когда беспамятство ненадолго отступило, Татка почувствовала тепло и услышала какие-то звуки. Но ни на чем конкретном она не могла сосредоточиться. Татка проваливалась в темноту, затем смутно видела свет и снова отключалась.

В какое-то из пробуждений Татка отчетливо услышала человеческую речь. Язык был красивый, певучий, но непонятный. Звучащие слова впитывались, как губкой, полузамутненным сознанием Татки. Затем ее начало что-то душить изнутри, словно из каких-то глубин поднималась странная, упругая волна. Когда волна достигла Таткиной головы, она поняла.

— Положи ей на лоб мокрое полотенце, Мелга, она вся горит, — прозвучал поблизости низкий и звучный женский голос.

На лоб легла влажная ткань.

— Ставь картошку в печь, скоро вернутся наши мужчины, — продолжал тот же голос.

Радуясь, что она выплыла из беспамятства да еще начала понимать чужой язык, Татка открыла глаза. Она увидела просторную комнату, чем-то напоминавшую русскую горницу, и двух женщин, хлопотавших у стола. Несомненно, это были мать и дочь. Татка решила, что дочь скорее всего ее ровесница.

Девушка посмотрела на Татку и, заметив, что та смотрит на них, подтолкнула мать локтем. Обе оставили свои дела и приблизились:

— Ты нас слышишь?

Растерявшись, Татка не сразу сообразила, что может ответить, и лишь кивнула.

— Что-нибудь болит?

Татка отрицательно качнула головой.

— Она немая, — шепнула дочь.

Мать отмахнулась:

— У нее еще жар. Пить хочешь? Как тебя зовут?

Тут Татка собралась с силами и выдохнула через пере-пересохшее горло свое имя. У женщин одинаково побелели ища и открылись рты.

— Как?

Татка снова попыталась ответить, но получилось то же, что и в первый раз:

— …ата.

— Злата? — испуганно переспросила дочь. — Принцесса Злата?

Татка, сама испугавшись одинакового выражения, появившегося на их лицах, отрицательно затрясла головой. Мать выпрямилась, внимательно глядя на нее:

— Нашу принцессу зовут Злота.

— А ее — Злата, — перебила дочь. — Может быть…

— Я не знаю, что может быть, — вздохнула мать. — Примеси ей воды. Придет отец и что-нибудь решит.

И она вернулась к своим делам. Девушка же, принеся поды, присела рядом с Таткой и заговорила:

— Мы нашли тебя прямо на крыльце. Накануне была ужасная гроза. Ты была вся мокрая. Наверное, долго шла пешком?

Татка ограничилась кивком.

— Ах, я забыла. Меня зовут Мелга, это моя мать — Феона. Это — дом моего отца, его зовут Анар. Он скоро вернется, а с ним придут два моих старших брата — Лосик и Квац.

Мужчины не замедлили появиться. Татка услышала громкие голоса во дворе и заметила, что хозяйка вышла им навстречу.

«Пошла докладывать, что я — тезка их принцессы, — подумала Татка. — Но я же не виновата, что им так послышалось?

Злата — не самое плохое имя. Тем более что всегда выгодно быть родней королевской семьи».

Мелга поспешила навстречу вошедшему в комнату мужчине. Это, судя по всему, был Анар, высокий мужчина лет пятидесяти. За ним вошли двое высоченных парней лет по двадцати пяти. На лице главы семейства было некоторое беспокойство, и прямо с порога он направился к Таткиной постели.