Елена Усачева - Рецепт кошмарного сна

Вожатый бежал уже третий круг и немного запутался, куда и зачем он спешит. Кто-то из его подопечных выбрался на улицу. Вот только кто? Это стоило выяснить, чтобы было кому завтра уши откручивать. И глубоко вздохнув, Ёлкин пошел на четвертый круг.

Но бегал он зря.

Прокляв все на свете, верный Рязанов втащил своего командира в палату. А неугомонная Тим стояла так тихо, что заметить ее в темноте кустов было невозможно.

Ёлкин сплюнул от досады и пошел обратно. Все складывалось одно к одному – вредная Аська на свидание не вышла, завтра наказывать некого.

Он достал из кармана ключ и уже собрался открыть входную дверь, но замер, так и не дотянувшись до ручки.

С той стороны двери сквозь стекло виднелось странное существо в черном балахоне. На руках до локтя у него были натянуты красные перчатки. Глаза горели ослепительно ярким зеленым огнем. Губы были неестественно красные, словно специально выкрашенные густой помадой. Они были вытянуты в жизнерадостную улыбку, но зубов не было видно.

Чем-то скрипнув, привидение сделало шаг вперед. Этот скрип вывел Ёлкина из ступора.

– Ну все, Антохин! – выругался он шепотом. – Попадешься, все уши откручу!

Пока вожатый трясущимися руками возился с замком, коридор опустел. Ёлкин крадучись подошел к палате мальчиков. На его удивление там все было тихо. Вовка со своим верным напарником лежали по кроватям и, судя по всему, спали.

– Когда же они успели? – пробормотал ничего не понимающий вожатый. По его мнению, на то, чтобы снять сложный грим, понадобилось бы не менее пяти минут.

– Спите, спите, – пробормотал Леха, гладя Антохина по голове. Но тут рука его дрогнула. Из-за стенки до него донесся оглушительный визг.

В палате девчонок ему предстало страшное зрелище – Катька Тимофеева стояла около окна и, глядя на мирно спящую Ольгу Каплину, орала дурным голосом.

Успокаивать потом пришлось не только третий отряд, но и первый со вторым – оглушительный голос Тимофеевой разбудил весь корпус.

Тим билась в истерике, утверждая, что видела самое настоящее привидение.

– На окне сидело, – всхлипывала Тим. – Вот здесь. – И тыкала в распахнутое окно.

И без этих слов перепуганная Оля Каплина стала отодвигать свою кровать подальше от проклятого места.

– И что оно делало? – напарница Ёлкина, маленькая худенькая Лариска, по прозвищу Чижик, зябко передернула плечами.

– Оно мне улыбнулось и поманило пальцем, – одними губами произнесла Тим, готовая от страха грохнуться в обморок.

– А потом, я так понимаю, оно растворилось в воздухе? – мрачно поинтересовалась Чижик, и нос ее от ярости побелел.

Тим не заметила смену настроения вожатой. Она на нее вообще не смотрела. Взгляд ее был устремлен куда-то за подоконник.

– У него были зеленые глаза, – голос у Тим стал сухой и безэмоциональный, словно она читала сводку погоды. – И рука красная. А нога деревянная.

– Завернута она была в черную простыню, – ехидно продолжила описание Лариска, – на плече у нее болталась коса, а под мышкой был динамик, который гнусавым голосом сообщал: «Девочка, закрой все окна и двери! Гроб на колесиках въехал в твой город». – Чижик раздраженно встряхнула головой. – Все, по кроватям! Выступление комедиантов закончилось. А ты, Тимофеева, – резко повернулась она к Тим, – захочешь еще кого-нибудь разыграть, выбирай дневное время, а то ночью тебе могут поверить.

Лариска ушла, оставив озадаченного Ёлкина успокаивать разбуженный отряд.

– А губы у него были красные? – наклонился он ко все еще замершей Тим.

Та кивнула головой. И Ёлкин тоже замер, уставившись в темноту за окном. Странно, но это привидение он видел. Красная рука, черная простыня, зеленые глаза… Что-то ему это напоминало.

Он перебрал в голове все лагерные легенды. Про статую барабанщицы там было, про утопленницу тоже. А вот про привидение – нет.

– Теперь будет, – вздохнул он.

Тим лежала в кровати и даже не думала засыпать. По потолку над ее головой носились воображаемые красные пятна, воспаленные глаза, летало черное пианино, на котором ни в коем случае нельзя было играть, тасовала колоду Пиковая Дама.

Это дело просто так оставлять было нельзя. Одно дело придумывать ужасы, а другое испугаться самой.

Тим решительно встала и подошла к окну, благо путь к нему теперь был свободен – от страха Каплина отодвинула свою кровать на середину палаты.