Стивен Батлер - Заколдованный родственник

– А ещё у нас много… эм… одеял, – запинаясь, добавил папа.

Старая лепреконша уставилась на него ледяными глазами и скривилась.

– Одеяла? – прошипела она. – Зачем мне одеяла? Кто ты такой?

– Банистер, – ответил папа, который, кажется, был готов расплакаться. – Барджес Банистер.

– Не родственник, часом, Абрахаму Банистеру?

– Вообще-то да, – сказал папа. – Абрахам – мой прапрадедушка.

Он указал на портрет, висящий над стойкой регистрации.

– А, вот и он, хитрая морда, – засмеялась Плакунья. – Я хорошо знала старину Эйба в мои юные годы… И его сына тоже.

– Простите, – сказал я, забыв про нервозность и сделав несколько шагов поближе.

– М-м-м? – пробурчала мисс Малуни.

– Вы сказали – и сына?

Я взглянул на портрет, такой же, как в моей комнате. На картине Абрахам стоял на поляне посреди джунглей вместе с бледным темноволосым мальчиком. Я сотни раз спрашивал, кто этот мальчик, но никто не мог мне ответить. Даже прапрапрабабушка Отрыжуля.

– Так и есть. Я знала старину Эйба и его сына, – подтвердила Плакунья.

– У Эйба и Отрыжули не было сына, – возразил папа. – Только две дочери. Врезатта Бука, которая теперь живёт в Мексике на ферме, и Дженнифер Бука. – Он указал на водяную ведьму посреди фонтана.

Ой, кажется, я забыл упомянуть, что статуя у нас в вестибюле когда-то была моей прапрабабушкой Дженнифер.

Да-да! Я же говорил, что у меня странная семейка…

За много лет до моего рождения Дженнифер ввязалась в спор с гостьей-горгоной по поводу лучшего шампуня для блестящих змеиных чешуек. Не стоит и говорить, что горгона выиграла, а Дженнифер с тех пор осталась произведением искусства.

– О, не обращайте на меня внимания, – сказала Плакунья, размахивая рукой, словно отмахивалась от мух. – Моя замусоренная память такая старая, пыльная и мятая, может, выкидывает фокусы. Так что вы там говорили, мистер Банистер?

– А… эм, да… я управляю отелем вместе с моей женой Рани и нашим сыном, – сказал папа. Он кивнул в мою сторону, и я снова ощутил на себе холодный взгляд мисс Малуни.

– Ага! Значит, это ваш болтливый малявка!

– Зд-драсте, – выдавил я. Что-то в этой седой старой жабе заставляло меня нервничать сильнее, чем перед бабулей Отрыжулей. – Меня зовут…

– Не говори! – рявкнула она, вскинув руку с тремя пальцами. Шагнув ближе, она понюхала воздух между нами. – Ты Фрэнсис Грингус Банистер.

Я изумлённо ахнул и почувствовал, как горят щёки. Откуда она узнала моё второе имя? Оно даже хуже, чем «Фрэнсис», и я его ненавижу.

Придумывая мне имя, мама с папой решили, что будет здорово выбрать что-то супертрадиционное. Поэтому они позаимствовали имя у дальнего родственника, Грингуса Великого, демона метеоризма, который однажды разломил гору напополам силой своего… Ладно, не будем. Это имя ужасно, и я никогда не рассказывал про него ни одной живой душе. Это мой самый страшный секрет, и родители поклялись его не выдавать.

– Ха-ха! – возликовала лепрекошна, видя выражение моего лица. – Паршивая старушка Малуни всё знает.

Она стукнула себя кривым пальцем по носу, подмигнула и отвернулась.

– Грингуш! – заголосили с балкона Коренные Сестрицы. – Какое жамешательное имя!

– Так зовут моего троюродного брата, – воскликнул в толпе сосновый дриад. – А если задуматься… то и меня тоже!

Мне было так стыдно! Престарелая фея невезения была сильнее, чем я представлял.

«Надеюсь, что нагрянет буря и испортит тебе летний отдых!» – подумал я про себя.

– Как я говорила, мистер Банистер, пока меня грубо не прервали всеми этими разговорами о семьях, – сказала папе Плакунья Малуни, – можете развлекаться новотролльными играми-хихиглами и радостями-сладостями сколько хотите. Я здесь только для того, чтобы погреть свои прыщики. Загорать на ярком, уютном, золотом солныш…

В этот момент я посмотрел в окно. Я не очень хорошо помню, что за этим последовало. Лишь то, что нечто гигантское и извивающееся обрушилось на пляж и понеслось к отелю. С оглушительным грохотом оно проломило входную дверь и раскололо окна на тысячи мелких кусочков…

Неожиданно всё побелело!

Снег с дождём ворвался в открытую дверь и взвился вверх по лестнице, за считаные секунды окутав всех вокруг.

На мгновение у меня перехватило дыхание, и я едва мог что-то разглядеть за снежной пеленой.