Ксения Кабочкина - Приключения Сони в картинной галерее

«Сплошные неудачи, – возмутилась про себя Соня, настроение резко спустилось к нулю. – Надеюсь, хоть музей не разочарует. Она пробралась поближе к водительскому месту и стала смотреть в лобовое стекло.

Вот впереди слева на обочине показались четыре большие каменные буквы, завершающиеся каменной звездой. Буквы быстро росли. «ЛЁРО», – прочитала Соня. Маршрутка сбавила ход, буквы поравнялись. Соня знала, что потом, когда они окажутся сзади, можно оглянуться и прочесть их правильно: «ОРЁЛ», со звездой перед «О». Знала и что «ГОРОД ПЕРВОГО САЛЮТА» выбито ниже на пьедестале, поддерживающем название города. Но оглядываться не стала, потому что прямо за ней клокотала глухая пробка из пассажиров маршрутки.

Проехали ещё немного, у обочины показался низкий деревянный забор, собранный из кольев. По обеим сторонам ворот высились два деревянных богатыря, со щитами, мечами и в шлемах. «Богатырская застава» – было написано на воротах. Потом дорога разветвлялась. Широкая её часть продолжала бежать вперёд, более узкая заворачивала налево и чуть назад, по ней и двинулись дальше.

***

– Добро пожаловать! – поприветствовал вывалившуюся из маршрутки толпу медведеподобный охранник, подпиравший вход в трёхэтажное здание музея. Его кроме Марьи Ивановны, Сони и ещё двух-трёх примерных учениц никто из-за дикого гвалта не услышал, но охранник не обиделся. С добродушной улыбкой, не прибегая к голосовым или физическим усилиям, быстро помог Марье Ивановне построить ребят по парам. Каждой из своих огромных ручищ охранник молча подгребал к себе по одной ближайшей паре голов, особо не разбирая, кому они принадлежат, и ставил их рядом. Затем подгребал следующую пару и продолжал упражнение до тех пор, пока головы не закончились. Без пары осталась только одна голова (потому, что в классе был 31 ученик) и принадлежала она Соне. Охранник добродушно взъерошил ей волосы и подмигнул, Соня улыбнулась в ответ и, замыкая шествие, перешагнула порог музея.

У неё перехватило дыхание, так здесь было красиво. Поделенный на квадратики кафельный пол напоминал шахматную доску, только квадраты были не чёрные и белые, а золотые и серебряные. Потолок смахивал на перевёрнутый сказочный сад – по нему было разбросано множество ламп в форме цветов. Белоснежные стены украшали картины в позолоченных рамах. Над каждой были подвешены изогнутые, похожие на шляпку от буквы Т специальные лампы. Словно придавленные этим великолепием смолкли ребячьи вопли.

– Это первый зал, – с гордостью сказала подошедшая к группе школьников женщина с указкой в руке. «Экскурсовод», – решила Соня.

– Воу! А сколько их здесь всего? В смысле, залов? – громко спросил кто-то из ребят.

– Так, попрошу не кричать, – погрозила пальцем экскурсовод. – Сейчас всё увидите сами.

Потом вежливо обратилась к учительнице:

– Провести для вас экскурсию?

– Конечно! – обрадовалась Марья Ивановна.

– Тогда, прошу за мной.

Экскурсовод водила ребят по залу от картины к картине. Её рассказ был интересен, но ещё большее удовольствие Соне доставляло просто смотреть на открывшуюся ей красоту. Времена года, пейзажи, натюрморты, портреты… Дамы в пышных бальных платьях и вполне современная одежда, старинные кареты и современные автомобили, архитектурные шедевры дворцов и дома-коробки. Картины завораживали. Казалось, мастер, сотворивший их, жил вне времени сам и погружал во вневременье каждого, кто прикоснулся к его искусству.

Картины представлялись Соне не нарисованными, а живыми. И чем дольше задерживался взгляд на какой-либо из них, тем сильнее было ощущение, что не она, Соня, настоящая девочка, а там, за позолоченной рамой настоящая жизнь. Вот листья колыхнулись от лёгкого ветерка, вот кролик, заметив Соню, притаился на грядке в морковной ботве, как застигнутый врасплох воришка. У него чуть подрагивал носик. Конечно, это обман зрения. Но девочку не покидало ощущение, что стоит чуть отвернуться, и кролик удерёт. Соня даже специально зажмурилась, но открыв глаза, обнаружила воришку на той же грядке. Соседняя картина вообще ввергла девочку в лёгкий шок. Прямо из неё на Соню ехала машина. Конечно, она знала, что нарисованные автомобили не могут по-настоящему ездить, и эта машина, выезжая из перспективы, не увеличивалась, но… она ехала! И при этом Соня могла поклясться, что слышала звук автомобильного клаксона! Живые картины одновременно восхищали и пугали. Но страх этот был от благоговения, а не от ужаса.