Диана Ибрагимова - Тайнопись видений

«Великие Драконы, почему я не могу просто поговорить с ним? Ни слова сказать не выходит, как же раздражает… Ни в одном трактате не написано, как связаться с духом другого человека… Мне что, собственный способ выдумывать?»

Кайоши поднес ленту к свече. Чернила уже высохли и перестали блестеть. Благо, ветер сегодня был западный и дул прямо в окно. Юноша скатал тайнопись и вернул ее на место, за боковину ящика.

«Спокойно. Держи себя в руках. Хладнокровие – лучшее оружие ума. Ты что-нибудь придумаешь, только сосредоточься и вспоминай все последовательно».

Кайоши закрыл глаза и постарался вытянуть догадки из сна, как нити из сладкой патоки. Это вышло не сразу, но провидец был терпелив и настойчив. Он привык добиваться своего и от окружающих, и от самого себя. Наконец все встало на места, и ответ оказался оглушителен. Кайоши распахнул глаза, фиолетовые, как ирисы на тканевых стенах, и сбивчиво зашептал:

– Это из-за сестры! Он умер после того, как узнал, что она погибла. Как же странно он умер… Будто сам себя выел изнутри. Великие Драконы, дайте мне поговорить с ним! Помогите мне его предупредить! Почему я не могу понять, как это сделать?!

Архипелаг Большая Коса, о-в Валаар, местность близ деревни Северный лог,

13-й трид 1019 г. от р. ч. с.

Все началось с боли в горле, которую Сиина долго не хотела замечать, как и разросшийся в груди тревожный комок. Щеки разрумянились, тело стало ватным, и скоро девушка поняла, что заболела и заболела серьезно.

Хмурые облака надвинулись на небо и замерли, а потом пошел снег. На этот раз не было похоже, что он растает. Крупные хлопья сыпались, как перья из порванного сита. За ними едва проглядывался горизонт, и Сиина смотрела вниз, на припорошенную траву и потрепанные ботинки, натершие ноги до мозолей. Подол платья цеплялся за колючки и репьи. Руки в дырявых перчатках едва двигались. Ватная куртка отсырела от мороси и туманов, окутавших степи на целый тридень. Наверное, от них Сиина и заболела, а может, наглотавшись ледяных корочек или от ночевок без огня и тепла. Она долго держалась, потому что привыкла к холодам. Зимы на Пепельном острове были затяжные и жестокие. Сиина благодарила судьбу за непогоду в день, когда их уводили из дома. Несмотря на отчаяние, она догадалась хорошо всех одеть – детям должно быть не очень холодно. У нее самой под платьем имелась теплая туника и двойные вязаные гамаши. А еще чулки и носки из настоящей верблюжьей шерсти. Уж где Иремил умудрился ее раздобыть?

Сиина брела, шмыгая носом, а снег лип ей на ресницы и мешал смотреть. Быстро темнело, чернодень обещал наступить уже после сумерек. Вскоре поднялся ветер и тут же выдул из-под одежды все тепло. Сиина коченела, а сил идти бодрее, чтобы согреться, у нее не осталось. Она давно не ела ничего, кроме безвкусного шиповника и калины. Рыбы, которую удалось приманить на реке внутренностями змеи, хватило ненадолго. Сиина не чувствовала голода, но ее раздражала слабость в теле, и жар становился все сильнее. Девушка прикладывала ко лбу горсти снега и старалась не думать о том, как переживет затмение.

Хлесткая метель рисовала в воздухе узоры, била в лицо вместе с прядями волос, мокрых не то от растаявшей воды, не то от пота. Сиина так устала, что едва волочила ноги. Она остановилась – одна-одинешенька в сизой мгле, – упала на колени и заплакала, как маленький потерявшийся ребенок.

– Астре! Ну что же ты мне не помогаешь? Ну что же ты бросил меня?

Горло вспухло, слюна стала вязкой, и говорить без боли не получалось, но Сиине хотелось заглушить звуки бурана. Она поднялась и побрела дальше, сбивая холодные сыпучие шапки с трав и разговаривая с братом. Снег выбелил окрестности, сделав сумерки немного светлее. Пришло время готовить укрытие, но Сиина все шла, а комок в груди продолжал давить дурными предчувствиями. Нужно было идти как можно дольше, пока еще получалось. Лавина снега не утихала – наступили те самые дни, о которых говорил Астре, когда за тридень вырастали высокие сугробы. Сиина боялась не выбрать из них и задубеть в поле.

В голове мутнело, давно промокли гамаши, а в ботинки набились холодные опилки облаков, но порченая не останавливалась, чтобы вытряхнуть их. Ей почему-то казалось, что отдых ее убьет. Внутренний голос велел приниматься за убежище, но Цель требовала идти дальше, и Сиина повиновалась ей. Она знала, что черное солнце пока не опасно: небо укрыто завесой туч и скорее всего надолго.