Акрам Эль-Бахай - Игра Анук

– Я хотела, чтобы мои родители были только моими, – прошелестела Анук.

– И в чём проблема? – Пан поглядел на дневник на столе, как будто мог в него заглянуть, и продолжил: – Младшие в семье иногда раздражают. И даже часто. Да что там, всегда. Тебе без неё лучше. Пусть родители будут только твоими? Солидное желание.

– Жестокое! – возразила Анук.

– Зато честное, – не согласился шимпанзе. – И зачем только вы, люди, всегда притворяетесь? Это так фальшиво. Вот я всегда говорю: будь собой. Тёмная сторона есть у всех, даже у самых милых. Обычно вы её скрываете или вообще не желаете замечать. Но она всё равно время от времени проступает.

Анук провела по животу: где же в её душе эта тёмная сторона?

– Получается, во мне есть капелька шимпанзе?

– Нет, – Пан скроил презрительную гримасу, – это в тебе говорит человек.

– Но как так может быть? Желание просто взяло и сбылось! Я записала его на ночь, а утром сестра исчезла, – тихо произнесла Анук. Её душили отчаяние и раскаяние.

– А! – кивнул шимпанзе. – Совесть мучает. А ты как думала?

И Пан зашагал по комнате, как учитель, который что-то объясняет.

– Удивляешься, что желание взяло да сбылось? Ну, деточка, чего же ты хотела? Это же заветное желание. Иначе я бы сюда не явился. А заветные желания исполняются, если они от всего сердца и загаданы всерьёз. Рано или поздно, но обязательно исполняются. В твоём случае – слишком скоро, да?

Пан грубовато загоготал, но Анук его никак не поддержала, и он продолжал:

– Как сестру-то зовут? – Он поглядел на страницу со страшным заветным желанием и прищурился.

Неужели разобрал?

– Майо?

– Майя, – поправила Анук и решительно забрала у нахальной обезьяны дневник.

Он, конечно, на вид не опасен, просто очень уж чудной.

– Что, растерялась, деточка? – Шимпанзе выпустил в сторону Анук колечки сигарного дыма.

– Не могли бы вы тут не курить? Это детская… подростковая… моя комната! И да, растерялась. И ничего не понимаю.

Анук с трудом сдерживала слёзы. Но унять дрожь в голосе не могла.

– Чувствуешь себя виноватой. Придумала другое заветное желание. Чтобы отменить первое. Светлое начало борется с тёмным.

Пан убрал сигару в карман костюма, где она продолжала дымить.

– Откуда вы знаете о заветном желании?

Шимпанзе снова грубо хохотнул и почесал мохнатый подбородок:

– Можешь обращаться ко мне на «ты». Не думаешь же, будто первая загадываешь заветные желания в день своего рождения? Их загадывают с тех пор, как дни рождения существуют. Как минимум с тех времён, когда древние египтяне праздновали дни рождения своих фараонов. Желаю такую пирамиду, чтобы все дивились моему величию! – Пан закатил глаза. – А тому, кто захочет отменить своё заветное желание, кто всем сердцем о нём сожалеет, присылают игру. Кто поумнее, тот об этом знает. Но ты, видно, не в курсе.

Анук отрицательно покачала головой.

– Инструкцию прочитала? – Пан кивнул на крышку коробки, в которой хранилась игра.

Анук взяла крышку в руки и заметила на внутренней стороне крошечные буквы. Нет, прочитать их она ещё не успела.

– Ну, отлично! Куда меня опять отправил этот Законодатель? – Шимпанзе с упрёком поглядел на девочку. – Ладно, объясняю. Было у тебя заветное желание. О-го-го какое желание, если оно так быстро исполнилось. – Пан повёл носом: – Пирог, коричные булочки… У тебя сегодня день рождения?

Анук кивнула.

– И Майо сегодня пропала?

Анук снова кивнула. Она так была расстроена, что даже не стала поправлять Пана.

– Сколько тебе исполнилось?

Анук сглотнула. При чём тут её возраст?

– Тринадцать, – прошелестела она. Вдруг этот факт что-то исправит.

Но Пан в испуге только шлёпнул себя своей волосатой лапой по губам:

– Тринадцать! Вот чёрт! Паршиво! Правда паршиво!

– Почему? – вскрикнула Анук и сама закрыла рот рукой.

Тихо! Что она скажет родителям, если они прибегут на шум?

– Тринадцать, значит, – встревоженно повторил Пан. – Это плохо, потому что на тринадцатый день рождения желание сильнее всего. Потому что этот день рождения – особенный. В тринадцать лет ты больше не ребёнок. С этого дня ты несёшь ответственность за всё, что делаешь. Желание, которое ты хочешь отменить, могущественно. Тяжело тебе придётся. Тебе предстоит сложная игра, чтобы обменять это заветное желание на другое. Если справишься, вернёшь Майо. Не сдюжишь – проиграешь, и тогда Майо пропадёт навсегда. Понимаешь?

Анук кивнула, хотя вообще-то ничего не понимала.