Финн Сеттерхольм - Тайна Лидии [litres]

Вечером Лидия долго сидела за своим столом, глядя на раскрытый блокнот с надписью. Сегодня семнадцатое сентября. Значит, завтра. На раздумья оставалась одна ночь и полдня. Хотя на самом деле Лидия уже решила идти в парк. Одна. Когда мама постучала в дверь, чтобы сказать спокойной ночи, Лидия захлопнула альбом и скользнула в постель. Мама присела на краешек кровати, обняла Лидию и спросила, о чем она задумалась и почему она такая бледная. Может быть, влюбилась? Лидия помотала головой. Мама засмеялась и стала о чем-то говорить, но Лидия не слушала. Наконец мама ушла. Лидия лежала в темноте наедине со своими мыслями. Так много вопросов – и ни одного ответа. Ночью девочка долго не могла уснуть.

Без четверти три Лидия села на велосипед и поехала в парк. Папа спросил, куда она собралась – они ведь договаривались прогуляться и зайти в кафе.

– Мне некогда, – уклончиво ответила Лидия.

– Ладно, тогда прогуляемся завтра, – согласился папа, не интересуясь, куда она направляется, и на прощанье потрепал дочку по голове.

Иногда это даже хорошо, что папа не лезет в ее дела. Зато мама всегда выспрашивает всё до последней мелочи. Ветер дул в лицо, и Лидии приходилось налегать на педали. Доехав до холма, она остановилась, однако слезать с велосипеда не стала. После короткой передышки дыхание выровнялось, но сердце стучало быстрее обычного. Может быть, повернуть домой? Вдруг на скамейке сидит маньяк? Вдруг ее похитят? Ну почему Лидия не взяла с собой Линн, или папу, или дедушку… Хотя тогда пришлось бы все рассказать, а этого совсем не хотелось. Не время. Она огляделась по сторонам. По небу бежали сизо-черные облака, деревья качались и шумели на ветру. Еще не поздно передумать…

Но любопытство, как всегда, победило страх: один голос внутри предупреждал об опасности, а другой громко заявлял, что если Лидия сейчас уйдет домой, то будет жалеть об этом до гробовой доски. Такие приключения бывают, может быть, всего раз в жизни!

Она поднялась на холм, скользнула меж кустов к поляне – и резко затормозила. На этот раз скамейка не пустовала. Там сидел мальчик. Лидия даже рассердилась – ишь какой, уселся на ее скамейку! Но мальчик ответил приветливым взглядом. Он был высоким и худощавым, с черными взъерошенными волосами. На лице с заостренным подбородком блестели темные глаза. Он казался почти ровесником – может быть, на пару лет старше.

– Ты вовремя, – сказал он.

Лидия молча смотрела на него, не решаясь подойти ближе. Наконец отважилась спросить:

– Это ты оставил надпись в моем блокноте?

– Можно сказать и так.

– А зачем?

– Чтобы встретиться с тобой.

– А это зачем?

– Потому что ты – это ты и никто иной.

– Что это значит? Если шутка, то мне не смешно.

– Мне тоже, – невозмутимо ответил мальчик. – И это не шутка. Хочешь забрать свой карандаш?

Лидия уставилась на предмет, который держал мальчик. Потом бросила велосипед на траву, подошла ближе и выхватила карандаш. Он точно был ее. И марка, и выцарапанная буква «Л»… Уж что-что, а свои карандаши Лидия знала.

– Где ты его взял? – подозрительно спросила она.

– У тебя.

– Неправда! Его украла птица.

– Можно и так сказать, – ответил мальчик, чуть прищурив темные глаза.

– Ничего не понимаю! – покачала головой Лидия. – Ты что, птица?

В эту секунду она заметила, что ее собеседник и вправду похож на птицу – и формой лица, и глазами.

– Птица, рыба, а может, ни то ни другое… – рассмеялся он. – Хотя в чем-то ты права. И хорошо рисуешь. Но можешь научиться рисовать еще лучше.

– Кто тебе разрешил смотреть мои рисунки? – снова рассердилась Лидия.

– Мне надо было проверить, чей это блокнот, чтобы вернуть владельцу.

Лидия промолчала. Что тут скажешь!

Мальчик смотрел на нее, склонив голову набок. Потом достал коробочку с пастилками и положил одну в рот.

– Хочешь? – спросил он, протягивая коробочку Лидии.

Лидия пожала плечами. Почему бы и нет? Она протянула руку, и на ладонь выкатилась одна пастилка. Лидия не могла поверить глазам – пастилка была теплой и переливалась всеми цветами радуги.

– Какая странная… Может быть, не стоит?

– Как хочешь. – Мальчик пожал плечами. – Мне они нравятся.

Лидия положила пастилку на язык. Странный вкус: и сладкий, и соленый одновременно.

– Она действует примерно сутки.

– Что значит «действует»? – забеспокоилась Лидия. – Это лекарство? Я не больна.

– Нет, нет, ничего такого, – успокоил ее мальчик. – Потом поймешь.