Кир Булычев: Гостья из будущего [Литрес, с иллюстрациями]

– Не знаю, не видел… – почти кричал Ишутин.

Алиса одним ухом слушала его вопли, но в другом звучали мысли замшевого человека, который никогда ни во что не вмешивается: «Конечно, они его поймали. Они его несли совершенно бесчувственного…»

Ишутин нашел в себе силы оттолкнуть Алису и выбежать на улицу. Он спешил подальше от этого страшного дома и думал:

«Никогда не вернусь! Сегодня же сяду в поезд – и в любую сторону, хоть в Магадан…»

Коля Садовский обогнал Ишутина и снова загородил ему дорогу.

– Мы же не договорили, – заявил он. – Самое интересное впереди.

Ишутину пришлось затормозить.

– Куда они понесли бесчувственного мальчика? – спросила Алиса.

«Ведьма! – думал Ишутин. – Еще издевается! Все знает и издевается. Знает же, что понесли его в заколоченный дом посреди двора».

– Все, – сказала Алиса Садовскому. – Отпускай. Он нам больше не нужен. Они унесли Колю в заколоченный дом посреди двора.

– Ты что, мысли читаешь? – спросил Ишутин с облегчением. Хорошо, что отпустили. Могло и хуже кончиться.

– Стыдно вам! – сказала Алиса. – У вас на глазах два здоровых мужика тащат мальчика, а вы от страха пытаетесь скрыть это преступление.

– Я не хотел скрывать, но меня попросили. А может, у них есть право мальчиков носить?

– Вы подлец, – сказал Коля Садовский вполне серьезно, – и не смейте возражать. И я с вами еще встречусь. Вам от меня никуда не деться.

И тогда Ишутин вдруг припустил по улице. Лишь фалды его замшевого пиджака развевались, будто сзади за Ишутиным гнались два гуся. Алиса слышала его удаляющиеся сбивчивые мысли:

«А ведь доберется… кто-нибудь до меня и доберется… Как же так – хочешь не вмешиваться, и обязательно до тебя кто-нибудь доберется… Нет, никогда! В первый же поезд – и в Магадан, в Сочи, во Львов… там устроюсь поваром… и ни во что не вмешиваться…»

– Он безнадежен, – сказала Алиса. – Его не перевоспитаешь. Таких людей лечить надо.

– Побежали обратно, – сказал Садовский.

Они повернули обратно под арку. Вдруг Алиса замерла.

– Стой, – шепнула она Садовскому.

Доски, которыми было заколочено окно на дальней от ребят стороне дома, раздвинулись. Из окна вылезла скромная маленькая горбатая старушка в белом платочке в горошек и с букетом тюльпанов. Старушка не спеша засеменила к воротам. Ребята у скамейки не обратили на нее внимания.

Старушка вышла из заколоченного дома. Алиса быстро завертела настройкой, ловя мысли старушки. И хорошо сделала, потому что никто, кроме нее самой, не понял бы ни слова в мыслях этой мирной бабушки: бабушка думала на космолингве – языке, которого в наше время никто еще и не знает.

«Скорей, – думала бабушка, – они поймали этого рохлю и труса. Он обязательно во всем сознается, как только скроется из моих глаз. Если трус продал кого-то один раз, он и других продаст. Надо догнать его и обезвредить… А почему Алиса догадалась, что он соврал? Вот и она, в воротах стоит, на меня смотрит… Что у нее торчит из уха? Не провод ли миелофона?..»

Алиса схватила Садовского за рукав, и они выбежали в переулок.

– Скорей! – крикнула Алиса. – В подъезд!

Они успели нырнуть в подъезд в тот момент, когда Крыс в образе старушки с невероятной для такого пожилого человека резвостью выскочил из ворот. Сквозь застекленную дверь подъезда они видели, как старушка подобрала юбку, из-под которой были видны наполеоновские сапоги с золотыми шпорами, и побежала по бульвару. Алиса услышала мысли пирата:

«Попались, голубчики, теперь не уйдете! Если мы ничего не добились от парня, добьемся от Алисы… Сейчас или никогда…»

– За мной! – крикнула Алиса Садовскому. – Не рассуждай!

– А я давно уже не рассуждаю, – ответил Коля, послушно выскакивая вслед за Алисой во двор через черный ход.

Увидев их, ребята поняли, что случилось что-то очень важное.

– Узнали? – спросила Юлька. – Где он?

– Коля и толстый пират вон в том заколоченном доме, – сказала Алиса. – Второй пират побежал к бульвару. Он вернется через три минуты. За три минуты мы должны освободить Колю. Окно с той стороны забито плохо, и доски отодвигаются. Как окажемся внутри дома, шумите, пугайте его! Ясно?

Заколоченный двухэтажный флигель знал, что не сегодня-завтра придут строители, его снесут, а на его месте разобьют клумбу, и печально глядел на ребят подслеповатыми забитыми окнами.