Мэтт Хейг - Отец Рождество и Я [litres]

Но мне нравилось то, что у каждой классной комнаты имелось своё название. Морозный класс соседствовал с Пряничным, за ним следовал Класс бубенцов, а самые старшие эльфята учились в Классе омелы. Я же ходила в Класс снежков.

Моей соседкой по парте была маленькая улыбчивая эльфа по имени Мерцалка. Она успевала по всем предметам. Эльфята, да и эльфы, вообще большие молодцы, но Мерцалка была особенной. Она была хороша во всём ещё и потому, что пусть по эльфийским меркам и считалась ребёнком, но на самом деле ей было двести семьдесят два года.

– Двести семьдесят два с половиной, – уточнила она в первый же день. – Знаю, по мне не скажешь, но дело в том, что эльфы взрослеют, пока не достигнут идеального возраста – то есть возраста, когда мы находим своё призвание, то, что делает нас счастливыми. Со многими эльфами это случается далеко не сразу. Им требуется много-много лет на то, чтобы понять, чем же они хотят заниматься.

Об этом я уже знала. Отец Топо, например, перестал стареть в девяносто девять лет. А Отец Рождество, который по рождению был не эльфом, а человеком, на которого наложили чудовство, обнаружил своё призвание где-то в шестьдесят. Но некоторые эльфы перестают взрослеть очень рано. Так, Мерцалке было одиннадцать лет – и одновременно двести семьдесят два (с половиной) года.

Всего в Классе снежков училось двадцать эльфят. Кроме Мерцалки, там был крошечный, но крайне энергичный эльфёнок по имени Печенька, чемпион по свистопляске среди юниоров, и маленькая эльфа Снежинка, которая немного раздражала меня тем, что смеялась всякий раз, когда я ошибалась. То есть довольно часто.

Разные предметы нам преподавали разные учителя. Но нашей классной руководительницей была Матушка Звеньк. Она всегда была добра ко мне, хотя я не могла избавиться от ощущения, будто в её глазах я только зря занимаю место в классе.

Именно Матушка Звеньк в первую неделю сказала мне, что я ещё не готова к урокам санного мастерства.

Я сразу почувствовала, как в груди сердитым чайником вскипела злость. В последний раз я так злилась ещё в работном доме, на Иеремию Мора.

– Но я уже управляла санями! И не просто санями, а санями Отца Рождество! Самыми большими в Эльфхельме!

Матушка Звеньк покачала головой.

– Мне очень жаль, но мы не допускаем учеников к управлению санями раньше, чем через полгода. Эти правила не я придумала, боюсь, их утвердил Кип.

– Но ваши ученики поступают в первый класс в пять лет, а мне уже одиннадцать.

– Одиннадцать человеческих лет, – подчеркнула Матушка Звеньк. – А это не то же самое, что одиннадцать эльфийских. Люди не созданы для того, чтобы управлять санями.

На этом разговор закончился. Я поняла, что мне придётся ждать – и разбираться с остальными предметами.

Например, с математикой. Пи не обманул, эльфийская математика и вправду отличалась от человеческой и была довольно причудливой. В эльфийской математике лучшим ответом считался не правильный, а самый интересный.

– Амелия, сколько будет два плюс два? – спрашивал Пи.

– Четыре, – отвечала я.

И весь класс покатывался со смеху. Не смеялась только Мерцалка.

– Мерцалка, скажи Амелии, сколько будет два плюс два, – просил Пи, когда веселье стихало.

Мерцалка выпрямлялась и громко и чётко отвечала:

– Снег.

– Именно, – кивал Пи. – Два плюс два будет снег. Или пуховое одеяло.

А Мерцалка смущённо смотрела на меня снизу вверх и просила прощения за то, что знала правильный ответ. От этого становилось только хуже.

С остальными предметами было не легче.

Мы занимались письмом, пением (оказалось, голос у меня недостаточно жизнерадостный), смехом в нелёгкие времена (очень сложный предмет!), шутовством, Рождествоведением, свистопляской (просто кошмар), практическим чудовством (ладно, я поторопилась, вот настоящий кошмар), пряничным делом, счастьесофией и географией.

Колумбус – учитель географии, которого мы встретили в магазине сладостей вместе с Пи, – показался мне довольно приятным эльфом, и на его уроки я возлагала большие надежды. География звучала очень обыденно и по-человечески, но, разумеется, на деле оказалась не менее безумной, чем другие предметы. Весь земной шар к югу от Очень большой горы именовался просто Миром людей. Эльфов ничуть не волновало, где находится Финляндия, Британия, Америка или Китай – все страны были для них на одно лицо. В конце концов, это забота Отца Рождество (а теперь и Матушки) – планировать маршрут, – вот он пусть и разбирается, над чем он там будет пролетать, когда придёт время развозить подарки.