Уилло Робертс - Девочка с серебряными глазами

Пастор Грутен был из тех, кто терпеть не может плачущих детей на проповедях, а также кашля и чихания. Он замолчал и, нахмурившись, посмотрел на свою паству. Как они все могли одновременно начать чихать?

Потом Кэти забавы ради переместила струю воздуха, так что пыльца попала прямо под нос пастору Грутену, и когда он чихнул, ему пришлось схватиться за страницы своей проповеди, чтобы они не улетели с аналоя. Однако улетели они только в следующее воскресенье. Кэти помнила, что в тот день её бабушка с подозрением вспоминала о вставших дыбом волосах пастора, после того как один из дьяконов закрыл все окна. Всё произошло после проповеди, когда бабушка сказала, что в это воскресенье Кэти может остаться у старой миссис Тэннер из дома напротив, вместо того чтобы идти в церковь. Миссис Тэннер была прикована к постели, и Кэти должна была читать ей в течение полутора часов.

Кэти не возражала. Она хорошо читала (она сама научилась читать в три года), и миссис Тэннер позволяла ей выбирать любую книгу. Кэти прочла ей «Нежного Бена», «Вид с вишнёвого дерева» и «Чарли и шоколадную фабрику». Миссис Тэннер угощала её овсяным печеньем. Печенье было магазинное, не такое вкусное, как домашнее, но всё равно это было очень мило с её стороны.

Хотя новый распорядок нравился Кэти больше, после тех роковых воскресений она поняла, что должна быть более осторожной. Она пыталась усыпить подозрения бабушки Уэлкер и перестала перемещать вещи и выключать свет, лёжа в постели, за исключением тех случаев, когда бабушки не было поблизости.

Однако было уже слишком поздно. Хотя бабушка Уэлкер никогда не называла Кэти ведьмой или чем-то похуже, было очевидно, что ей рядом с ней не по себе.

Мистер и миссис Армбрастер, жившие напротив, ясно дали понять, что не хотят, чтобы Кэти находилась рядом с их домом. В основном они обвиняли Кэти в том, чего она не делала, вроде улетевших страниц проповеди пастора Грутена. Упавшие на голову мистера Армбрастера фрукты могли упасть на кого угодно, кто проходил по их плодовому саду в конце лета. Если бы мистер А. в тот момент не увидел, что Кэти смотрит на него, он бы и не думал, что она имеет к этому какое-то отношение. И это не она открыла ворота и выпустила свиней в поле, где росла трава для коров мистера Армбрастера.

Армбрастеры тоже никогда не называли её ведьмой, но мистер Армбрастер как-то сказал пастору Грутену в присутствии Кэти, что ему постоянно не везёт, когда эта девочка поблизости. Как и многие другие люди, с которыми Кэти регулярно встречалась, Армбрастеры её побаивались.

То же относилось и к ребятам в школе.

Кэти знала, что никогда не станет душой компании и лидером. Она умела хорошо играть в активные игры, но всегда находился кто-то, кому не нравилось, как она играет. Ей же не нравились летящие в неё твёрдые и быстрые мячи: однажды, когда она была ещё в детском саду, ей в лицо попали мячом для софтбола, разбили очки и остался синяк. Это было до того, как она научилась отклонять мяч в сторону. Кэти знала, что это может испортить игру, но, как и со множеством других вещей, она просто не могла удержаться. Когда ей было жизненно необходимо что-нибудь переместить, она это делала.

Пока камень, который врезался в лодыжку мистера П., был самым тяжёлым предметом, который она переместила. Кэти знала, что её силы всё возрастают. Может быть, однажды она сможет передвигать что-то по-настоящему крупное, например, автомобили или людей.

Сидя на балконе многоквартирного дома, Кэти хихикнула, представив, как было бы здорово поднять мистера П. вверх по лестнице, чтобы его портфель и все бумаги разлетелись в разные стороны. Она никогда не осмеливалась делать ничего подобного, но сама мысль об этом была забавной.

– Кэти! – раздался голос Моники из стеклянных раздвижных дверей у неё за спиной.

Моника хотела, чтобы Кэти называла её мамой, как в детстве, но пока Кэти не могла заставить себя это делать. Бабушка Уэлкер всегда называла её маму Моникой, так же называл её папа, и Кэти привыкла думать о маме как о Монике. После шести лет жизни вдали от мамы она стала ей почти чужой.

– Кэти! Где ты? Милая, будь осторожна, там высоко.

Моника стояла в дверях в красивом летнем костюме бледно-голубого цвета, делавшем её глаза ещё более синими, а волосы ещё более светлыми. На её красивом лице застыло обеспокоенное выражение.

– Как я могу упасть, если сижу за решёткой? – рассудительно спросила Кэти. – Ты уже уходишь?

– Да. Няня только что приехала. Иди познакомься с ней.