Екатерина Матюшкина - Трое в машине времени, не считая пушистого Атома

Папье-маше изобрели китайцы еще до нашей эры. И использовали они сочетание бумаги и лака для создания щитов и шлемов. Совсем непрочная бумага в сочетании с лаком становилась самым прочным и технологичным для своего времени доспехом.

Время чистых, зачастую очень дорогих материалов уходит. Композитные материалы. Легкие. Прочные. Очень жесткие или, напротив, очень мягкие. Почти не изнашивающиеся.

Мебель и самолеты, космические корабли, океанские яхты, тормоза в автомобиле и, конечно же, медицина. Протезы зубов и суставов – все это тоже композитные материалы.

Атомная промышленность не только использует, но и производит композитные материалы.

– Почему это втроем? – процедил я, сдвинув снегоход на полметра. – Вчетвером.

Петя даже не шелохнулся, чтобы мне помочь. У него так бывает. Не понимает самых элементарных вещей.

– Ты что, папу с нами позовешь? – спросил он.

– Мы кота твоего с собой позовем! Не хватало, чтобы он мне тут лужу сделал или чертежи сожрал. – Тут я решил дать голосовую команду воротам и четко произнес: «ОТКРЫТЬ ВОРОТА».

Обожаю показывать друзьям технические навороты гаража!

Но ворота почему-то не открылись.

– Открыть ворота! – повторил я членораздельно.

Петька вдруг надулся:

– Что это ты так со мной обращаешься? Я тебе не слуга. Хочешь, чтобы помог, обратись вежливо.

Вот иногда я вообще не понимаю, когда Петя шутит, а когда тупит.

– Ну видишь же, что ворота заклинило, так помоги! – воскликнул я.

Петя пожал плечами и поднял ворота вручную. Они в гараже по последней моде поднимаются вверх, как жалюзи.

Петя помог мне вытащить снегоход на улицу и предложил:

– Дай я поведу.

– Ну уж нет, – я замотал головой, – папа меня и так убьет, а если узнает, что я тебе снегоход дал…

– То убьет тебя два раза, – крикнула из гаража Наташа.

Усевшись за руль, я сконцентрировался на управлении. Пока Петька ловит кота, а Наташа пытается допрыгать до меня, нужно разобраться, как эта штука работает.

Но, к своему ужасу, я ровным счетом ничего не понял.

Передо мной был руль, а на нем какое-то круглое табло. Я по нему стукнул, и на табло загорелось несколько кнопок. Но они были просто пронумерованы! Никаких подсказок.

– Ну как, разобрался? – подскочила на одной ноге Наташа и плюхнулась позади меня.

– Ерунда, – сказал я излишне беспечно.

И сделал вид, будто что-то жму на дисплее.

Главное, не нажать что-нибудь взаправду и не уехать, пока Петя не поймал кота!

Тут я вспомнил про педаль газа и с облегчением нашел ее у себя под правой ногой.

Ура!

Я поглядел вперед, определяя дорогу.

Метель унялась, успев полностью занести улицу снегом. Как раз то что нужно для снегохода! Осталось выехать к набережной и свернуть налево, к институту.

– Мяяя! – раздалось в гараже. И грохот падающего стола.

Я даже зажмурился, представляя, что там могло сломаться.

– Поймал! – радостно заорал Петя.

Он гигантскими шагами вышел из гаража, одной рукой легко закрыл ворота, в другой удерживал обалдевшего Атома.

– А ворота надо на ключ закрыть? – спросил Петя.

– Они сами заблокируются! Садись!

Снегоход крякнул, когда Петя уселся позади всех.

И я нажал педаль.

Раздался рев. Снегоход задрожал и вдруг рванул наискосок через проезжую часть, перекосившись на один бок.

Я попытался повернуть руль, но вышло еще хуже! Снегоход завертелся на месте с дикой скоростью и помчался в противоположном направлении.

– А-о-а! Останови! – орала Наташа, вцепившись мне в живот так, что чуть не выдавила меня из самого себя.

Что-то похожее орал и кот.

Петя просто принялся вслух прощаться с жизнью.

– Все под контро-оО-ОО-Оолем! – орал я друзьям в ответ.

Я снова попытался повернуть руль, но снегоход, словно взбесившись, встал на дыбы. Еле удержавшись и чудом не потеряв пассажиров, я вернул его на землю. Но он уносил нас все дальше и дальше от берега.

– Куда ты едешь? – вопила Наташа.

– Я разогреваю снегоход! – крикнул я первое, что пришло в голову. – Сделаем небольшой крюк!

Пытаясь больше не крутить рулем, я сделал гигантский крюк и наконец-то выехал к берегу. Снег залеплял мне очки, и я еле видел дорогу. Кое-как по смутным очертаниям я понял, что несусь по набережной к институту. Так мне казалось. Через минуту я осознал, что на всей скорости лечу по заледеневшему заливу прямо на взламывавший лед ледокол.

Если и есть корабль, про который можно сказать «Самый-самый-самый!», то это атомный ледокол.