Для президента это были неутешительные данные. Как свидетельствовали сухие цифры, популярность нынешнего президента медленно, но необратимо падала.
Напротив, его соперник Роберт Саймак, который еще в начале года был практически никому не известен, в последнее время стремительно «набирал очки» в предвыборной гонке. Та часть потенциальных избирателей, которые еще в конце лета не знали, кому отдать свои голоса, к началу осени все больше проникалась симпатиями к молодому сенатору от штата Калифорния Саймаку.
Задумчивость Далтона была столь глубокой, что он даже не обратил внимания на вошедших. Скрипучий голос Танакиса вырвал его из плена печальных раздумий.
- Отличные новости, господин президент, последняя социологическая выборка в штате Юта, сделанная три часа назад, показывает, что ваша популярность там выросла на три процента, - бодро отрапортовал тайный советник.
Далтон поднял на него мрачный взгляд. В последние недели Танакис взял себе за правило являться на встречу с президентом не иначе, как только с хорошими новостями. Но отчего-то от таких вестей Далтон чувствовал на сердце еще большую печаль. Президент знал, что три процента популярности в Юте не имеют для него большого значения, так как Роберт Саймак в той же Юте пользуется успехом у пятидесяти восьми процентов опрашиваемых.
- А я только что посмотрела по телевизору очередное выступление Саймака перед активистами экологического движения, - подала голос Джоанна.
- Он сказал что-нибудь новое? - спросил ее муж.
- Нет, повторил свою программу в сокращенном виде, - покачала головой жена президента. - И как всегда, нападал на тебя за нерешительность во внешней политике. По его мнению, террористы во всем мире чувствуют себя так вольготно потому, что их поддерживают нефтяные короли Ближнего Востока. А вот если бы наша страна нанесла решительный удар по исламским фундаменталистам, то террору во всем мире пришел бы конец. Как бурно ему аплодировали!
- Значит, он полагает, что с терроризмом можно покончить только в том случае, если Америка позволит втянуть себя в войну на Ближнем Востоке? - вздохнул президент. - Как будто мало нам было Вьетнама!
Джоанна сочувственно промолчала. Ее муж имел одну государственную награду « За храбрость в бою ». Майкл Далтон получил ее, когда служил добровольцем в Южном Вьетнаме.
- Я на себе познал все ужасы войны, - продолжал президент, - и я дал согласие баллотироваться на второй срок в Белом Доме не из любви к власти. Я не могу допустить, чтобы к власти в Америке дорвался проходимец, которому хочется воевать со всем миром. Мне доводилось встречаться с Саймаком, когда я еще был сенатором, а он - только конгрессменом. Я знаю этого человека. Я знаю, что ему хорошо только там, где плохо всем остальным. Он счастлив только там, где несчастливы все остальные. Чтобы он там ни болтал о своем миролюбии наивным простакам, его целью всегда останется война. Если не с террористами, то с арабами. Если не с арабами, то с кем-нибудь другим. Я не хочу допустить этого несчастья для своей страны. Я в силах не допустить этого. И только поэтому я буду бороться за президентское кресло.
Потрясенные его пламенной речью, Джоанна и Танакис молчали. Затем тайный советник позволил себе тихо заметить:
- О ваших истинных намерениях знают все американцы. Вы говорили это в своем ежегодном послании Конгрессу. Но не все вам верят. Наоборот, все больше людей склоняются к мнению Саймака. А он повсюду твердит, что вами овладела маниакальная жажда власти.
- Разумеется, других доводов, кроме этих измышлений, у него нет, - с досадой пробормотал Далтон.
- Ситуацию можно изменить, господин президент, - вкрадчиво заметил Танакис. - Для этого вам следовало бы почаще появляться на публике, побольше общаться с различными аудиториями.
- Мне кажется, такая политика только усугубит наше бедственное положение, - отчаянно заспорила Джоанна. - Твой рабочий график, Майкл, и без того перенасыщен частыми встречами с избирателям. Если ты будешь слишком назойливо напоминать о необходимости переизбрания, это может порядком поднадоесть даже твоим сторонникам.
Далтон ничего не ответил. Воспользовавшись паузой, Джоанна и Танакис уселись в кресла для посетителей, стоящие перед столом. Тайный советник был одним из немногих в Белом Доме, кто обладал привилегией усаживаться в присутствии президента без его приглашения. И на этот раз он поторопился устроиться в кресле раньше жены президента и многозначительно усмехнуться, демонстрируя этим, что лично он гораздо ближе к Далтону в вопросах государственного управления.
Читать дальше