Лайза Николь - Винсент и Самый Необыкновенный Отель в Мире [litres]

Знание не так важно, это не главное !

Главное – то, кем мы являемся !

Тому необязательно нужно знать, что я его старший брат.

А я остаюсь его старшим братом, знает он об этом или нет.

Винсент вытащил блокнот и ручку и записал новые мысли. И с этого момента всякую свободную минуту Винсент посвящал тому, чтобы сконструировать для Тома башмаки – по образцу туфелек Флоренс. Он решил, что если каждый шаг Тома будет сопровождать музыка, это поможет ему успокоиться и больше обращать внимание на то, что происходит вокруг. Он выбрал золотисто-жёлтый цвет, в точности как цвет Необыкновенного, и вместо Баха Винсент заложил в программу Первую гимнопедию Эрика Сати. Его любимую.

После недель кропотливой кройки, шитья, подгонки и подклеивания ботинки для Тома были наконец-то готовы. И Винсенту не терпелось дать брату их примерить. Он раньше обычного закончил работу и поспешил с вокзальной площади домой. Он застал Тома стоящим возле кухонного стола: тот старался очистить яйцо.

– Привет, Том, – поздоровался Винсент. Впервые за то время, как он ушёл из Необыкновенного, в его голосе слышалось что-то живое. – У меня для тебя кое-что есть!

Том не обратил на Винсента внимания. Он чистил яйцо.

Винсент как ни в чём не бывало поднял пару ярко-жёлтых ботинок.

– Ботинки, Том, – для верности он показал на них пальцем. – Как раз тебе по ноге.

Том посмотрел на них совершенно равнодушно.

– Вот. Давай-ка я тебе помогу. – И пока Том продолжал отдирать от яйца скорлупу, Винсент разул его, натянул на ноги брату новые ботинки и зашнуровал их. Внутри него всё ликовало при виде удачной работы. Он пощупал, хватает ли места для пальцев. Ботинки были точно впору.

– Давай, Том. Пройдёмся! – он взял брата за руку.

Том засунул в рот яйцо с остатками скорлупы и позволил Винсенту провести себя вокруг стола. Но тут он услыхал музыку, и его глаза засверкали. Он заверещал и запрыгал – это означало высшую степень возбуждения. Мама и папа Винсента прибежали на шум.

И тут Том сделал нечто невероятное.

Он обнял Винсента.

Это не было долгое братское объятие. Просто мимолётный жест. Но тем не менее это было объятие.

Никто не верил своим глазам.

А Винсент чуть не расплакался. « Я так люблю тебя, Том! » Никогда в жизни он не был так счастлив. И это определённо было самое необыкновенное ощущение в мире.

– По-моему, ему нравятся эти ботинки, – сказала мама и обняла Винсента.

– Да, кажется, да, – согласился Винсент.

На самом деле ботинки так понравились Тому, что он не разрешил их снимать. Ни когда пришло время ложиться спать, ни принимать ванну. И поскольку невозможно мыться в ванне в ботинках так, чтобы их не испортить, маме пришлось упаковать их в непромокаемые пакеты и примотать скотчем. Пришлось придумать особый способ прыгать в ванну спиной, как ныряльщик в ластах, чтобы ноги в ботинках торчали над краем и не мокли.

И хотя Винсент не считал, что вся слава принадлежит ему одному, но с того дня, как Том надел свои музыкальные ботинки, всё как-то сразу пошло на лад. В глазах его мамы и папы снова засветилась жизнь, и они позволили себе радоваться каждому новому дню вместо того, чтобы просто стараться дотянуть до вечера. Конечно, во многом это стало возможным благодаря заработку Винсента: мама с папой наконец-то отправили Тома к специалисту в город. Он объяснил, какие проблемы мешают Тому и как с ними справиться. И теперь каждый день мама Винсента учила Тома говорить. А заодно она учила его тем простым, но сложным вещам, которые мы обычно постигаем без специальных уроков. Например, как по выражению на лице понимать, что чувствуют другие люди. Или как заботиться о других и радоваться такой же заботе. Для Тома всё это было неизвестной территорией, пугающей и повергающей в бесконечные истерики. Его угнетали страх и одиночество. Окружающее приводило его в ужас, и он не мог с этим справиться.

Однажды вечером Винсент уже улёгся спать, но почему-то достал из-под кровати свой старый рабочий ящик со склеенными скотчем открытками из Необыкновенного. Привычными движениями он стал их перебирать. Он задумался о том, что сейчас делают Зельда, и доктор Мабути, и Руперт.

И Флоренс.

Несмотря на все искренние заверения в том, что они останутся друзьями, Флоренс ни разу ему не позвонила. Винсент старательно повторял себе, что она наверняка слишком занята. Это ведь не шутка – управлять такой махиной, как Необыкновенный. Он успел убедиться в этом сам. Но с другой стороны, нельзя было винить во всём Флоренс. Конечно, она не звонила, но ведь и он тоже ни разу не позвонил. По правде сказать, Винсент боялся, что ему будет слишком больно снова увидеть Необыкновенный. И несмотря на отчаянное желание похвастаться новостями из дома, увидеть, как подрос малыш Томми и поцеловать Мин, он не решался на это. Было убийственно знать, что когда-то ты был частью семьи, а теперь ты для них посторонний . Он понимал, что когда-нибудь всё равно туда вернётся – но не сейчас. Сейчас он бы такого не выдержал. Вот и сегодня Винсент сложил в одну пачку с порванными открытками своё горе из-за расставания с Флоренс и Необыкновенным и из-за ужасного будущего. Аккуратно спрятал всё в ящик и задвинул его подальше под кровать.