Дж. Воллис - Тайна Чёрного амулета [litres]

Гивенс захохотал.

– Чёрный амулет, говоришь? Весьма сомнительно, как думаешь, Уилфред?

Гивенс метнул белую молнию в Томаса Гэбриела, и мальчик врезался в стену.

– Симеон был прав, что не допускал тебя к Инициации! – закричал Гивенс. – Ты не заслуживаешь магию. Потому что не заслуживаешь быть Опустошителем. А теперь говори, Уилфред прав? У тебя действительно был Чёрный амулет? И если да, то где он сейчас, мальчик?

Томас Гэбриел ушиб плечо, ударившись об стену. Но его гордость пострадала намного больше. Он сел и поднял глаза на Гивенса, как вдруг почувствовал, как что-то ползёт по его руке, незаметно, под рубашкой. Стало щекотно, когда оно прикоснулось к локтю, и мальчик хихикнул.

– Говори, где амулет! – взревел Гивенс.

– Его больше нет! – крикнула Руби. – Я его выбросила!

– Да неужели, – сказал Томас Гэбриел, всё ещё хихикая. – Ничего подобного.

Он поднял руку, рукав пальто съехал вниз и открыл Чёрный амулет, обвивавший запястье.

– Это была всего лишь копия, Руби. Я же знал, что ты выбросишь амулет при первой же возможности. Ты сама говорила. – Томас Гэбриел ухмыльнулся. – Я лежал на траве и следил за тобой.

Когда Гивенс снова метнул молнию, Томас Гэбриел с лёгкостью отразил удар.

Никто в холле не двигался. Они окаменели от страха. И во все глаза смотрели на Чёрный амулет.

Томас Гэбриел поднялся на ноги.

– Мне не нужен Дрюмен. Мне не нужно исправлять Инициацию и проходить эту глупую проверку. – Он поднял руки, на кончиках пальцев плясали огненные искры, будто приглашал Гивенса метнуть ещё одну молнию. – Я буду особенным Опустошителем, ни на кого не похожим, как ты и хотела, Руби, да и ты, Джонс.

Он заставил их всех зайти в кабинет Гивенса, угрожая искрящимся пламенем магии.

– Отдай Гивенсу ключ, который ты сделала, – велел он Руби. И ей ничего не оставалось, как подчиниться.

Гивенс не хотел идти к картине, проходить досмотр троллей и открывать дверь в потайную комнату, но Томас Гэбриел заставил его, высоко подняв руки и демонстрируя амулет, висевший на запястье. Как только дверь открыли, он махнул им, чтобы зашли внутрь, по одному. Затем отобрал вэлмист у Уилфреда и схватился за сетчатую сумку с золотыми сундуками, которую держала Руби.

– Зачем ты это делаешь? – спросила она шёпотом, не выпуская сумку.

– Потому что амулет теперь мой, – зашипел он на неё. – Но это секрет. Я попаду в историю как величайший Опустошитель, ничем не хуже Дрюмена. И никто не узнает, как я этого добился. Я не стану повторять ошибки Дрюмена. Люди узнали про его амулет. А мою историю никто не узнает. Она не будет переписана, как история Дрюмена, потому что единственные люди, которые знают, что амулет у меня, будут заперты здесь. Навсегда. Комнату Дрюмена охраняет магия. Я прав, Гивенс? – крикнул Томас Гэбриел, но тот лишь заворчал.

Томас Гэбриел наконец вырвал сумку у Руби и махнул, чтобы она заходила. Но она не сдвинулась с места, и тогда он толкнул её изо всех сил, Джонс успел подхватить её как раз вовремя, иначе бы она упала.

Томас Гэбриел смотрел на Руби и Джонса, стиснув челюсти, а они смотрели на него.

– Мы твои друзья, Томас Гэбриел, – сказала Руби. – Амулет заставляет тебя делать всё это.

Томас Гэбриел фыркнул:

– Я всегда знал, что буду великим Опустошителем, и теперь моя мечта стала явью. Вирд благоволит мне. И пусть судьба решает, что станет с вами.

Он хотел захлопнуть дверь, но Руби крепко вцепилась в неё.

– Пожалуйста, Томас Гэбриел, не запирай нас здесь, отсюда нет выхода. – Её тихий голос был полон отчаяния. Глаза блестели от страха. Ком подступил к горлу.

Но разжалобить Томаса Гэбриела не удалось.

– Девочки и магия никогда не сочетались, – выпалил он и захлопнул дверь.

Как только он вынул ключ и положил его в карман, дверь исчезла на заднем фоне картины.

Тролли поглядели на него, нюхая воздух. Они сморщили носы, переглянулись и стали вылезать из картины, надвигаясь на него.

– Форбэрне! – Белые искры взметнулись на пальцах Томаса Гэбриела и превратились в огненный шар, который он швырнул прямо в картину; холст загорелся. Пламя быстро распространялось, поглотив картину прежде, чем тролли успели вылезти из неё, огонь утянул их обратно и спалил дотла вместе с картиной. Рама с треском раскололась на куски, и огонь пожрал её, превратив в золу.

Через несколько мгновений осталось лишь обугленное пятно на стене.

– Прощайте! – крикнул Томас Гэбриел.

Когда дверь захлопнулась и исчезла, появилась голая каменная стена песочного цвета. Остальные уже направились по коридору к комнате, где голова Дрюмена лежала на пьедестале, но Руби задержалась, надеясь, что дверь вновь появится. Свечи в канделябрах ещё теплились, будто надежда в её сердце, – надежда на то, что глубоко в душе Томас Гэбриел вовсе не такой жестокий и он ещё передумает. Но когда с другой стороны стены раздался шум, она стала гадать, что же там происходит, а потом поняла, – она услышала «прощайте!»