Дж. Воллис - Тайна Чёрного амулета [litres]

Он наклонился вперёд и перешёл на шёпот.

– Некоторые члены Совета ищут любой предлог, чтобы исключить тебя. Кое-кому не терпится заполучить твой этеланд. Это самый лакомый кусочек Лондона. Симеон – хитрый старый лис; удивительно, что он владел им так долго. – Гивенс улыбнулся и выпрямился. – Однако я уверен, что ты докажешь своё право быть Опустошителем. Сейчас только март. У тебя ещё несколько недель до собрания. Полно времени для тренировки. И, конечно же, я буду рад помочь советом.

Гивенс осмотрел лицо Томаса Гэбриела, не дожидаясь ответа.

– Этот гобблинг сильно покусал тебя. Отправляйся домой и займись раной. А мне давно уже пора вернуться к своему ученику. Мы наблюдаем за лей-линией уже несколько недель, и, несмотря на все его таланты, он ещё молод и я не могу оставить его дольше, чем на несколько часов. Нам, Опустошителям, всегда есть чему поучиться, не так ли?

Гивенс слащаво улыбнулся, прежде чем достать из кармана бутылку шлепковой пыли. Он пристально поглядел на Томаса Гэбриела.

– Лей-линия расположена возле коттеджа, который ты унаследовал от своего мастера. Возможно, мы могли бы встретиться там и поупражняться? Тебе явно пригодится несколько уроков перед собранием Ордена.

Томас Гэбриел переступил с ноги на ногу.

– Я редко туда хожу. Слишком много дел в лондонском этеланде.

– Вот как, очень жаль. Я бы ездил туда как можно чаще, если бы мне повезло унаследовать деревенский домик от моего мастера. Что ж, я тебе сообщу, где мы встретимся снова. А тем временем занимайся как следует, слышишь? Совет проведёт доскональную проверку твоих магических способностей и потенциала. Они будут искать любой предлог, чтобы завалить тебя.

Гивенс снова изобразил широкую, фальшивую улыбку, прежде чем хлопнуть руками и исчезнуть, оставив Томаса Гэбриела одного посреди деревьев. Укус на лице нестерпимо ныл. Но его беспокоило кое-что другое, намного более тревожное. Он не стыдился, что Гивенсу пришлось спасать его; он боялся – страх, будто копьё, засел глубоко внутри, сдавливая сердце и перекрывая дыханье.

Томас Гэбриел догадывался, почему заклинание не сработало, но побоялся признаться Гивенсу. Он был прав, что спросил про Инициацию, потому что мальчик вообще не должен был проходить Инициацию. Его мастер Симеон Роуэлл строго-настрого запретил это перед смертью, но Томас Гэбриел ослушался его и украл серебряный ключ, который нужен для Инициации и получения магического дара. Томас Гэбриел отказывался верить, что магия оставит его из-за этого постыдного поступка. Но теперь сомнений не осталось.

Когда Томас Гэбриел вернулся домой, он отмахнулся от Одноглаза, который порхал вокруг него, советуя привести лицо в порядок, как и предложил Гивенс. Он не стал мешкать, на ходу вытирая кровь рукавом. Он направился прямиком в библиотеку – просторную круглую комнату с книжными полками во всю стену – от пола до куполообразного потолка с большим люком посередине, в котором виднелось ночное небо.

Книга, которую он искал, называлась «Инициация и прочие трудности», в ней говорилось об аномалиях после прохождения Инициации учениками Опустошителей, и находилась она на одной из верхних полок. Он использовал магию левитации и, воспарив над полом, с гордостью глянул вниз. Он поднялся на десять метров, почти к самым верхним книжным полкам, и задумался, не слишком ли он разволновался из-за этой досадной неприятности с гобблингами.

– Может, Гивенс прав, – сказал он Одноглазу, порхавшему рядом с ним. – Наверное, я неправильно использовал заклинание. Я ведь ещё учусь. Вряд ли это связано с Инициацией…

С этими словами Томас Гэбриел камнем рухнул вниз, заклинание левитации прервалось внезапно, будто выключили электричество.

В отчаянии он стал молотить воздух руками, стараясь зацепиться за книжные полки. Когда носками ботинок он всё же встал на узкий выступ, то чуть не опрокинулся назад и вытянул руки, чтобы ухватиться за полку. Затем из последних сил подтянулся и прилип, как улитка.

До пола оставалось метров пять. Не так уж и высоко, можно и спрыгнуть, но не в этом дело. Магия не сработала. Снова. Как и в лесу с гобблингами. Он уставился на корешок книги прямо перед его носом: «Величайшие Опустошители. Том 5». Он глянул на полку – да тут не меньше пятидесяти томов. Он мечтал попасть в одну из этих книг с тех пор, как помнил себя.

Когда он наконец спрыгнул на пол, на сердце легла такая тяжесть, что он с трудом поднялся на ноги.