Юлия Ермилова - Пропавший корабль

– Думаю, мы прошли какое-то испытание. Видел, как мама волновалась, а когда этот Сушёный Богомол сказал, что всё в порядке, успокоилась?

На его словах дверь в лабораторию открылась, и мама вышла, аккуратно укладывая коробочку с колбами в сумочку и на ходу прощаясь со старикашкой:

– Спасибо, Николай Иванович, спасибо. Вы их данные к нашим с Германом поместите.

– Сотру и съем, никому не покажу! – хмыкнул он. – Пока, хлюпики!

Они молча вышли из здания. На улице уже становилось жарко.

– Ну что, мороженого? – Мама обняла мальчишек за плечи. – Чур, мне щербет!

«Сейчас лопну от такого количества вкуснятины за одно утро, – подумал Арс, – но кто же откажется!» Мальчики с мамой взяли мороженое в ближайшем кафе и сели на скамеечку в тенистом парке прямо под кустом цветущего жасмина. Арс откусывал «Шоколадное эскимо», Женя старательно облизывал «Фисташковое», но раньше, чем через двадцать минут, он с ним всё равно не справится – это Арс знал наверняка. Он рассеянно осматривал территорию. Здесь, в «Млечке», было всё: лаборатории, кафе, фонтаны, деревья, зоны отдыха, библиотека и даже прямой полётный коридор до Космодрома. В первом его секторе над разными космическими проектами работали учёные – таких приборов, как у них, больше нигде в мире не было; во втором секторе эти проекты испытывали, в третьем – тренировали космонавтов, а что происходило в четвёртом, самом дальнем, знали лишь избранные. В любой другой день они бы поканючили, чтобы мама взяла их с собой в лабораторию, мама, конечно, отказалась бы, но зато они погуляли бы по дорожкам между фонтанами и, может, если очень повезёт, встретили бы какого-нибудь космиста. Женя выпросил бы у него автограф в айсп, а Арс поинтересовался бы, какие новинки они сейчас испытывают в космосе: всем известно, что в новостях рассказывают только про удачные эксперименты, а неудачные – как раз самые интересные, фантазийные, именно по ним можно узнать, куда движется научная мысль. А ему, космоисторику, это просто необходимо – история ведь изучает не только прошлое, но и предсказанное будущее. Но сейчас его волновало другое:

– Что это за приятный обходительный джентльмен?

– Кто? – удивился Женя. – Ты про кого говоришь?

– Да, мам, дети тебе удаются через одного, – вздохнул Арс. – Объясню понятнее: Сушёный Богомол с замшелыми ушами – это кто?

– Николай Николаевич? Доктор. Он хороший, – начала мама, но Арс её прервал:

– Разумеется. Милый такой. Как пиранья. Или коровья лепёшка.

– Он, конечно, в общении не самый приятный, но врач каких мало: мёртвого воскресит. Ладно, я не об этом хотела поговорить.

И мама замолчала. Арс уже привык к этой своеобразной логике взрослых и терпеливо ждал, перекатывая во рту холодные кусочки мороженого. Женя отвлёкся на какую-то бабочку.

– В последние годы мы с папой разрабатывали космические города, – сказала мама.

Арс знал – родителям даже премию за это вручили. Они с коллегами придумали универсальный материал – унимат, позволяющий быстро строить и дома, и мосты, и дороги при очень высокой или очень низкой температуре, любой влажности, в воздушном и безвоздушном пространстве. Делалось это с помощью голографов: приборов, которые создавали голограмму объекта, только не световыми лучами, а униматом. Дома у них стояли опытные образцы маленьких, почти игрушечных зданий: папа любил, не доверяя компьютерным экспериментам, смоделированное виртуально делать в виде макета. Он говорил, что можно просчитать всё, но никакому компьютеру не передать ощущения: будет ли дом уютным, захочется ли в него войти. А может, просто ему нравилось придуманное воплощать сразу, пусть и в маленьком масштабе, а не ждать месяц, пока это построят.

– Но космических городов пока нигде нет, – Арс насторожился: втайне он считал себя знатоком космоса и очень переживал, что не может добывать засекреченную информацию по этой теме.

– Будут, – уверенно продолжила мама. – Сейчас как раз собирается экспедиция. Надо посетить планету, пригодную для жизни землян, и построить на ней экспериментальный город. Количество людей увеличивается, и скоро всем здесь просто не хватит места. Учёные считают, чтобы избавиться от такой перенаселённости, Земля нам устроит какую-нибудь катастрофу и половину людей поубивает.

– Мам, а как она это сделает? Она же неживая? – бабочка улетела, и Женя снова вернулся на скамейку.

– Планета – это саморегулирующийся механизм. Вот когда у тебя отрастают волосы, ты их подрезаешь. Или, скажем, побегал-попрыгал, энергию израсходовал – и рука сама тянется к жевастику, чтобы пополнить запасы энергии. Мы для планеты тоже клеточки. Станет нас много, ей сложно будет функционировать, и она устроит ещё один потоп, ледниковый период или глобальное потепление. Уже трижды в истории Земли человечество массово вымирало. Поэтому сейчас мы все силы тратим на то, чтобы заселить ближайшие пригодные для жизни планеты.