Кир Булычев - Планета для тиранов

– Точнее, – сказала розовая птица, – меня зовут Орел-Хохотуша. Я самая гордая птица. Я поднимаюсь к облакам и рею там сколько захочу. И называть меня можно просто – горный орел. И вообще, на меня лучше смотреть в подзорную трубу.

– Горный орел, – с презрением сказала веревка Шрип, – горный орел, а летать боится. Он даже на сантиметр над землей не может подняться!

– Могу. Мне это ничего не стоит!

– Тогда поднимись.

– Некогда мне с вами тут время терять, – сказал Орел-Хохотуша и, раскачиваясь, побрел к речке.

– И он тоже тиран? – спросила Алиса.

– Я – добряк и шутник! – откликнулся Хохотуша от речки.

– Чепуха! – послышался гулкий нутряной бас.

Алиса обернулась, но так и не увидела, откуда он донесся.

– Это говорит Подводный Бык, – сказал Карло, – смотри.

И он показал на большой пузырь, который поднялся из омута в речке и лопнул. Из лопнувшего пузыря вылетела новая фраза:

– Хохотуша мой друг и союзник, однако я его когда-нибудь обязательно утоплю.

– Я от тебя унесусь к облакам, – ответил Хохотуша, но от берега чуть отступил. – Я буду парить возле звезд и петь небесные песни, ах!

– Вот ты и познакомилась с тремя тиранами, – сказал Карло.

– Они совсем не похожи на тиранов.

– А разве Уксу-ба похож на тирана? – спросил робот-сейф.

– Я его еще не видела.

– Увидишь. Ничего страшного.

– А еще тиранов мне покажут? – спросила Алиса.

– Разумеется, – сказал Карло. – Сейчас появится хозяин этого дома. Готовься!

Заиграла боевая музыка, загремели барабаны. На веранду дома выехала инвалидная коляска. Коляску толкала перед собой пожилая медсестра в белом халате и наколке с красным крестом.

Коляска приблизилась к дереву, и Алиса увидела, что в ней сидит странное существо. А может, и не существо. В коляске находилось множество проводов, трубочек, суставчиков, бутылочек, один карий глаз, дико глядящий перед собой, большое ухо и согнутый указательный палец правой руки, который нажимал на курок несуществующего пистолета.

– Познакомься, Алиса, – сказал Карло. – Ты видишь генералиссимуса Бамса Снарядетти. Это почетное прозвище генералиссимус получил в проигранной им битве у Кривого Порога.

Внутри генералиссимуса что-то заскрипело, застучало, и послышался пронзительный голос:

– Славную бойню я тогда заварил! Уложил два миллиона своих солдат, но от врагов тоже ничего не осталось.

И чудовище в кресле расхохоталось.

Медсестра, которая толкала перед собой коляску, сказала ласковым голосом:

– Вы уж простите генералиссимуса. Он такой боевой, что до сих пор остановиться не может.

– А где же все остальное? – спросила Алиса.

– Все остальное, – сказала медсестра, – потеряно в битвах. Шестьсот сорок два сражения и семьдесят шесть ран – это чего-то да стоит! Он наш маленький герой!

– Да, я ваш маленький герой, – сказал генералиссимус и подвигал ухом.

– Вот все и собрались, – произнес сверху невнятный голос.

Алиса подняла голову, думая, что увидит еще одну птицу. Но птицы не было.

Вдруг дерево зашевелило ветвями, словно на него налетел порыв ветра. Оно покачнулось, и тогда Алиса догадалась: ведь это дерево разговаривает с ней!

Тем временем робот Кристалл раскрыл ящик с почтой.

– Генералиссимус Снарядетти, – сказал Карло, – вам письмо из протезной ассоциации. Обещают сделать вам новые зубы!

– Стальные? – спросил генералиссимус. – Самонаводящиеся?

– Не торопитесь, наш герой.

Медсестра подошла к Карло и взяла письмо.

– А из дома нету? – спросила она.

– Из дома генералиссимусу никто не пишет.

– Неблагодарные! – взревел генералиссимус. – Я всю жизнь боролся за счастье моего народа, я вел войны со всеми соседями, я одержал триста побед и потерпел триста поражений, остальные битвы закончились вничью! Но почему они не пишут мне писем?

– А вам, Увара Тихеньевна, – сказал Карло, обращаясь к медсестре, – целая пачка писем. От ваших подруг, от ваших коллег, от ваших племянников и от вашей тети. Скучают, наверное.

– Я тебя уволю! – закричал генералиссимус. – Я не позволю. Почему тебе пишут, а мне нет?

– Потому что я не одержала ни одной победы, Снарядетти, – ответила медсестра.

– Что ты сказала? – спросил генералиссимус. – Обойди меня с другой стороны. Ты же знаешь, что у меня правое ухо плохо слышит.

– Нет у тебя правого уха, – вздохнула добрая медсестра. – Горе ты мое несказанное!