Дмитрий Емец - Билет на Лысую гору

Минут через десять всхлипывания Улиты начали слабеть. Она встала, подошла к стене и одним движением руки сорвала со стены ковер. Мефодий увидел большой, до блеска отполированный камень, с единственной, длинной и кривой трещиной, рассекавшей его с левого верхнего угла до нижнего правого.

– Не хотите спросить меня, что это? – спросила ведьма глухо.

– Гробовая плита, – не задумываясь, ответил за всех Мефодий.

Он успел уже привыкнуть к своеобразной стилистике их заведения.

– Точно. Не только у магов есть зудильники. Не хотите посмотреть выпуск новостей? Об этом они не могут не сказать… – произнесла Улита и вновь всхлипнула. Однако всхлип этот, к счастью, не перерос в истерику. Чтобы рыдать в полный голос, нужны силы. Их у Улиты уже не было.

Могильная плита окуталась плотным зеленоватым туманом. Сквозь туман смутно проступило обрюзгшее лицо.

– Зубы мне землей испачкали? Червей в уши пересадили? Снова нет?.. Гримера на мыло!.. Как! Вчера еще? Ясно теперь, почему мыло с утра было такое кошмарное!.. Надеюсь, хотя бы нашли самоубийцу, которая поднимет мне в финале веки? Как передумала и убежала? О я несчастный! Опять все делать самому… Что вы там шепчете? Съемка?.. Прошу прощения, господа! В эфире Веня Вий и его аналитическая программа «Трупный глаз».

На этом месте Веня, как обычно, сделал паузу и улыбнулся в объектив, обнажив жуткие, с прозеленью зубы – те самые зубы, знакомство с которыми подвело последнюю черту в жизни множества стоматологов. Да-да, тех самых стоматологов, которых он обожал посещать в свободное от работы время.

– Новости, как известно, бывают троякие: сенсации, просто новости и скверные новости, – продолжал Вий. – Начнем со скверных. Грызиана Припятская вновь получила главный приз, как ведущая года… Что ж, старость – хо-хо! – должна быть награждена по заслугам. Лично я не завидую Грызиане, тем более что призом стала всего-навсего очередная вещая мумия фараона. Чтобы она совсем не зачахла и продолжала вещать, надо кормить ее с пипетки и хотя бы раз в неделю спать с ней под одним одеялом. И вообще передачи Грызианы в последнее время не так удачны, как программы, скажем, Гробыни Склеповой. Вынужден это признать, хотя эта девица и позволяла себе накатывать на меня в духе: «Откроешь глазки – протянешь ножки!» Очень смешная шутка, девочка, очень смешная! Примерно с таким же рвением просил меня открыть глазки один врач-окулист.

Тяжелые веки Вия угрожающе дрогнули и поднялись на одну десятую часть. Сотни зрителей с воплями кинулись прочь от экранов, однако дальше дело не пошло. Веки вновь опустились под собственной тяжестью и грузом налипшей земли.

– Прочие новости: продолжаются поиски феи Трехдюймовочки, подозреваемой в краже артефакта из хранилища. Пикантность ситуации усиливается тем, что никто не знает, какой именно артефакт похищен и чем это может быть чревато. Учитывая, что на Лысой Горе Трехдюймовочку так и не нашли, с сегодняшнего дня ее ищут в мире лопухоидов. Наши доблестные боевые маги, естественно, докладывают, что круг поисков сужается. Еще бы – земля-то круглая.

И, наконец, сенсация! На Лысой Горе с интересом следят за последними событиями в мире стражей света и мрака. После окончательной гибели Кводнона существует всего одна личность, которая теоретически может занять его место. Это всем известный наследник мрака Мефодий Буслаев. Учитывая, что этот одаренный подросток не так давно расстался с пистолетиками и машинками, высший совет мрака собрался сегодня утром для принятия решения. А дальше, други мои неверные, смотрите во все глаза! Вы сможете увидеть, как все было… Кадры, разумеется, были отсняты скрытой камерой. Оператор впоследствии… э-э… вынужден был прервать съемку. Прошу!

Веня Вий щелкнул пальцами. Могильная плита зарябила. Мефодий увидел длинный, бесконечно длинный стол. Завершался стол короткой, как палочка буквы «Т» перекладиной. Там-то на невзрачном, канцелярского вида стульчике, в одиночестве сидел горбун Лигул и грыз ногти. Вот он поднял голову, ухмыльнулся и зычно крикнул:

– Созвать всех!

Не смолк еще его голос – соринками, мелкой рябью, скомканной пленкой из-под сигарет замелькали в воздухе духи-курьеры. И минуты не прошло, как захрюкали по углам комнаты поросячьи рыла комиссионеров. Облизываются морды, блестят черные выпуклые глазки, топорщится щетина на рылах, кучерявится из ушных раковин жесткий волос. Внимательные, приглядываются друг к другу. У всех рты узкие, прямые, как щели копилок. Большое у них, сволочат, подсиживание – мест и так не хватает, а из Тартара, что ни год, реестрик на сокращение приходит. Вот комиссионеры и крутятся. Только кто-нибудь один рот откроет, остальные уж его слова в тетрадки ловят. Даже теперь к груди у каждого прижат листочек, который он спешит подать Лигулу лично или хотя бы положить на край его стола.