Дмитрий Емец - Подарок из космоса

Фома вышел из лифта. Кирпич по-прежнему был у него в ладони.

– Ну и приятели у тебя! Не сидится им на месте! – сказал мальчик.

Глотун, разумеется, не ответил. Только слегка замурлыкал и, когда Фома выходил из подъезда, ловко сожрал целую секцию из трех почтовых ящиков.

– Ты эти штучки брось! Что за мелкое хулиганство? – строго сказал ему Соболев.

Он начинал уже привыкать к тому, что у него есть свой собственный, почти дрессированный кирпич.

Фома Соболев шел по улице, нес перед собой кирпич и размышлял, как Флюк, вернувшись, отнесется к тому, что он, Фома, приручил глотуна. И вообще куда, собственно говоря, подевался сам Флюк? Впрочем, за пришельца мальчик особенно не беспокоился. У него есть липучка. А когда у тебя есть липучка, то ты в безопасности.

Фома так погрузился в эти размышления, что не заметил, как, огибая угол дома, налетел на какого-то парня. Парень этот был высокий, широкоплечий, с коротким темным ежиком волос и рачьими глазами навыкате. Когда Фома, подняв глаза, узнал того, на кого налетел, ему стало жутковато. Это был Ромка Филин, девятиклассник, гроза всей их школы. Ну, если не всей, то, во всяком случае, младших классов.

Когда-то этот Рома Филин занимался около года карате, и это оказало непоправимое воздействие на его психику.

– О, какие люди! – фыркнул Ромка, толкая Соболева в плечо. – Прут как танки и никого не замечают! Самые наглые, что ли? Мускулатура новая выперла?

Филин смахнул с носа Фомы очки, больно стукнул его костяшкой среднего пальца в лоб и хотел уже пройти дальше, но тут заметил в руках у мальчика кирпич.

– О! – удивился он. – Кирпич! Зачем кирпич? Сам каратист, что ли? Положишь его дома на табуретку и ребром ладони кия-кия? А ну дай сюда, я тебе покажу, как кирпичи ломать надо!

Фома попытался было спрятать от него глотуна, но разве это было возможно? Филин нетерпеливо ткнул его кулаком в живот, надвинул на глаза шапку и, вырвав у Фомы кирпич, расположил его между двух камней.

– Смотри, что сейчас будет с твоим кирпичиком! – сказал он, размахиваясь ребром ладони.

Фома метнулся вперед, но поздно... С коротким выдохом Филин ударил по кирпичу. Фома зажмурился. Когда он снова открыл глаза, Филин был на месте, целый и невредимый. Кирпич тоже был цел и невредим. Правда, у Ромки исчезли часы, чего он пока не замечал.

– Ничего не пойму! Не ломается! – пробурчал Филин. Он снова размахнулся и – раз! – Ай, больно! – охнул каратист. Он поднял содранную ладонь, чтобы подуть на нее и тут только обнаружил, что на нем нет куртки. – Где моя куртка? Ах ты, проклятый кирпич! – завопил Филин и, вскочив, стал пинать кирпич ногами. После каждого пинка у разошедшегося Ромки исчезали то брюки, то рубашка, то цепочка с шеи, на которой висел знак Скорпиона.

Наконец, опомнившись, Филин обнаружил, что на нем вообще ничего уже не осталось. Стыдливо прикрываясь руками, он испуганно пискнул и торопливо юркнул в ближайший подъезд.

Фома поднял с земли кирпич и бережно вытер с него грязь. С кирпичом все было в порядке, он, наевшись, довольно мурлыкал. Из щели у него в боку торчал шнурок ботинка.

– Ты, приятель, не дашь себя в обиду, – сказал ему Соболев.

Когда, вернувшись домой, Фома открыл дверь своей комнаты, то первым, кого он увидел, был Флюк. Крубс, сняв скафандр, лежал у него на столе и, раскинув руки, загорал под настольной лампой. Вид у него был довольный и настроение, судя по всему, тоже неплохое.

Он повернул голову и прищурился на Фому.

– А, маленький дылда пришел! Ты ведь помнишь, что в космосе мы называем вашу планету Планетой Дылд? Где так долго шастал? – приветствовал он мальчика.

– А ты где шастал? – спросил Фома.

Он так рад был видеть Флюка, что сразу простил ему невежливое, даже хамское исчезновение.

– О! Где только не ступала моя нога! Или, точнее, к чему только не прилеплялась моя липучка! – отозвался инопланетянин. – Я, да будет тебе известно, был в месте, именуемом у вас, дылд, музеем космонавтики. Я перерыл там все запасники, а потом вернулся сюда и, как видишь, решил слегка подзарядиться.

– А что тебе было нужно в запасниках? – поинтересовался Фома.

Флюк взмахнул восьмипалой ручкой.

– Открой шкаф! – велел он.

Мальчик открыл шкаф и, приподняв свой старый свитер, охнул. На средней полке лежала небольшая, размером самое большее с кастрюлю, летающая тарелка. Она была вытянутая, плоская, с одним круглым люком в верхней части и дюжиной мерцательных огоньков.