Дмитрий Емец: Таня Гроттер и магический контрабас

Завизжала и метнулась во все стороны обожженная нежить. Шурасик поднялся на четвереньки, ошалело тряся головой. Рука Чумы подлетела к Тане, укрывшейся было за ее гробом, и, схватив ее, подтащила к хозяйке.

– Шутки в сторону! Ты это видела, глупая дочь Гроттера? Ты отразила искру моего слуги! Отразила ее точно так же, как и мое смертельное дыхание когда-то... Так же, как и заклинания профессора Клоппа. Ты не просто отразила их: ты еще и вернула их тому, кто их послал! И после этого ты еще будешь утверждать, что тебе не помогает талисман? Зато теперь я знаю, где он! Я видела, как он замерцал, отражая искру! И знаю, как забрать его! Это можно сделать, если не применять магии!

Не успела Таня ничего понять, как сухая рука Чумы резко ударила ее по щеке. В голове у Тани зазвенело. Она упала, одновременно услышав, как что-то покатилось по полу. Звук походил на едва различимый серебристый звон.

– Получилось! Я его вижу! – завопил вдруг Шурасик. Он прыгнул и, елозя животом, принялся нашаривать что-то на полу. Когда он поднялся, стало видно, что Шурасик держит что-то между большим и указательным пальцами. Что-то маленькое и темное, не крупнее рисового зерна.

Таня провела рукой по носу. Родинки, которую она столько раз проклинала, из-за которой ее столько раз дразнили, родинки, отзывавшейся болью при каждом прикосновении, не было! Она исчезла, и именно ее теперь Шурасик держал в своей влажной ручке.

– Так и есть! – проскрипела Чума-дель-Торт. – Талисман Четырех Стихий – это микроскопическая песчинка, которой Леопольд заклинанием маскировочной магии придал вид родинки... Так вот почему я не могла его найти! Хитрый лис! Он сделал так, что все эти годы ты носила ключ от Жутких Ворот у себя на носу! У всех на виду! Эх, почему я сразу не ткнула тебя носом в замочную скважину? Дай ее сюда!

Чума шагнула к Жутким Воротам, одновременно протягивая руку, чтобы взять талисман. Но тут Таня с пронзительным визгом прыгнула на Шурасика и повисла у него на плечах. Тот завертелся, пытаясь ее стряхнуть, но это было непросто. Таня ухитрялась удерживаться даже на контрабасе, а это было посложнее, чем на спине у долговязого увальня. Изловчившись, она ударила Шурасика по руке.

– Я его уронил! Хозяйка, он куда-то отлетел! Я не видел куда! – в панике заверещал Шурасик.

– ТЫ НАПРОСИЛАСЬ! Я хотела, чтобы тебя убил хаос, но сделаю это сама! – взревела Чума-дель-Торт, грозно поворачиваясь. Ее костлявые руки метнулись к Тане и, сдернув ее со спины Шурасика, швырнули на пол. Потом руки помчались за золотым мечом и выхватили его из-за пояса у хозяйки.

– Убейте ее! Отправьте ее к папочке! Теперь, без талисмана, она неопасна! – крикнула Чума.

Поняв, что это конец, Таня стала быстро отползать, слыша, как к ней, разрезая воздух, несется золотой меч. Внезапно ее ладони наткнулись на что-то на полу. Какой-то глиняный сосуд... Не вспомнив даже, что это кувшин титанов, Таня заслонилась им от меча... Но разве могла глина остановить меч, который уже подлетел к ее голове?

Неужели конец?

Последнее, что услышала Таня, был торжествующий вопль Шурасика. Послышался негромкий хлопок, и все поглотила тьма... На миг Тане почудилось, что она, стремительно вращаясь, срывается в колодец, на самом дне которого сверкают звезды...

Скрип... Лязгнуло кольцо... Жуткие Ворота распахнулись. И оттуда ринулось что-то страшное, бесформенное, безликое...

Нет... Это просто открылась дверь магпункта. Таня с трудом разлепила веки. Над ней склонилось участливое лицо Медузии. Рядом добродушно шевелились усы академика Сарданапала. Ягге, озабоченно морщась, нашептывала что-то над большой чашей. Поклеп Покле-пыч, сурово скрестив на груди руки, маятником метался вдоль окна.

– Скорее... Там Чума... В подвале... – прошептала Таня. Голос звучал слабо. Пересохшие губы спеклись.

Услышав ее шепот, все четверо магов повернулись к ней. На их лицах Таня заметила явное облегчение.

– Не волнуйся! Все хорошо. Чумы-дель-Торт больше не существует... Теперь она действительно Та-Кого-Нет, – успокаивающе произнес Сарданапал.

Таня ему не поверила. Отвратительное лицо Чумы все еще стояло у нее в памяти.

– Как нет? У нее Талисман Четырех Стихий... Она отняла его у меня, а потом... – Девочка попыталась приподняться, но бессильно упала на подушку.

Усы Сарданапала виновато поникли, но почти сразу же взмыли вверх.

– Талисмана Четырех Стихий больше нет... Вспомни, он и был твоей родинкой. К сожалению, талисманы, даже самые лучшие из них, очень хрупки. Он не достался Чуме, но не достался и нам. Кто знает, может, оно и к лучшему?