Дмитрий Суслин - Последняя битва

Ему не пришлось искать долго. Сфинкс был совсем рядом. Он был следующий на очереди и находился в предпоследнем круге воронки. Его бесстрастное лицо смотрело прямо на Антессера. Он увидел каменное изваяние и радостно захохотал. В его душе вспыхнула надежда на спасение.

– Великий Сфинкс! – закричал Антессер. – Обрати на меня твоего раба свой царственный взор!

Как только он произнес эти слова, пирамида под ним вздрогнула, и от нее откололся сразу огромный, чуть не треть ее самой, кусок. Откололся и исчез в жерле воронки. От сотрясения Антессера еще плотнее прижало к пирамиде. Он, казалось, хотел вжаться в нее.

Сфинкс медленно начал открывать глаза.

– Проклятый фараон не обманул меня! – истерически захохотал колдун. – Сфинкс спасет меня.

Антессер заискивающе стал глядеть в открывающиеся глаза Сфинкса.

– Сфинкс спасет меня! Сфинкс спасет меня! – судорожно бормотал он.

Но чем шире открывались глаза Сфинкса, тем тяжелее становилось Антессеру. От глаз изваяния пошел яркий оранжевый свет, и от этого света было нестерпимо больно. Этот свет прижимал Антессера к камню все крепче и крепче. Вот уже стало невозможно пошевелиться.

Радость Антессера сменилась великим ужасом.

Он хотел отвести взгляд и больше не смотреть в глаза Сфинксу, но уже не мог. Оранжевый взгляд светящихся глаз, не отпускал его от себя. Приковал крепче чем самые надежные цепи.

Антессер дернулся несколько раз, понял, что уже ничего не сможет сделать, чтобы избавиться от наваждения, и дико пронзительно закричал.

Глаза Сфинкса полностью открылись.

На кричащего и извивающегося колдуна хлынули оранжевые лучи. Словно направили прожекторы. Потом такие же, только синие лучи вырвались из жерла воронки и тоже облили Антессера своим светом. И из черного входа пирамиды Хеопса тоже вырвались белые лучи и попали на колдуна. И под всеми этими лучами он стал ломаться и искривляться. Длинные ноги и руки его вдруг дернулись вверх и стали расти и удлиняться, затем они искривились под острым углом и стали тянуться вниз, одновременно покрываясь густой черной шерстью.

Голова Антессера вдруг тоже стала увеличиваться. Она стала огромной, почти с его тело, а потом тело и голова стали сливаться воедино и вскоре походили на огромную консервную банку, покрытую шерстью и с многочисленными круглыми удивленными глазами. С боков вдруг стали выползать еще ноги, кривые, длинные и тоже покрытые шерстью.

Под взглядом Сфинкса Антессер превращался в паука.

Вскоре рот его вытянулся вперед и растянулся, превратившись в длинное острое жало, и Антессер больше не кричал, потому что не мог кричать. Он лишь посвистывал и побулькивал.

И это был уже не Антессер.

Погасли все лучи. Рухнула и исчезла в жерле воронки пирамида Хеопса. Сфинкс закрыл глаза и вновь стал ко всему равнодушен и безучастен.

А паук остался.

Чернобыль взрастил новое чудовище. За каких-то несколько минут из маленького плюгавенького монстра, он достиг гигантских размеров и закрыл собой весь город и половину неба.

Вот что увидел Женя. И с этим чудовищем и предстояло сразиться ему и его друзьям.

Чудовище возникло перед ними неожиданно. Его могучее тело висело прямо над центром воронки и закрывало его собою.

– Нам надо туда! – показал Женя Ариану. – Видишь, там уже зажигается желтый огонь. Мы должны пробиться к нему и потушить его. Если мы этого не сделаем, то все взорвется.

– Понял, – Ариан был горд, что ему выпала такая честь, пробиваться к центру воронки. И он направил Войдрага прямо в центр воронки. Под брюхо пауку.

Войдраг молнией полетел туда, куда его направили, но как только они приблизился к краю воронки, паук, до этого, неподвижно висевший в воздухе, вдруг встрепенулся и зашипел.

– Осторожнее! – вдруг закричал Женя. – Поворачивай назад! Но было слишком поздно. Ни Женя, ни Ариан, ни Войдраг, не заметили нитей невидимой паутины, которая шатром покрывала воронку.

И Войдраг, словно муха врезался в великанскую паутину и беспомощно забил крыльями и задергал лапами, пытаясь вырвать лапы из клейких пут. Безуспешно. Он запутывался еще больше, и вскоре безвольный и недвижимый повис на толстых канатах ужасной паутины. Вмиг паутина побелела и стала видимой. И оказалось, что весь город опутан ею и покрыт словно куполом, и больше всего смертельная для мира воронка.

А гигантский паук, рядом с которым Войдраг действительно был мухой, обрадовано закачался на своих длинных ногах и поспешил к добыче. С его жала закапал яд, и земля, в тех местах, куда он капал, дымилась, проваливалась, сгорала и испарялась.