Кир Булычев - Город без памяти (с иллюстрациями)

— Стойте, ждите! — Вельможа отступал перед рыцарями, которые решительно шагали вверх по ступеням.

— А вы за нами! — обернулся Левый Крот к воинам и Алисе. — Девчонка, статуя — все здесь?

Вельможа повернулся и кинулся внутрь театра.

Стражники, хоть и держали мечи перед собой, медленно отступали, не смея напасть на знаменитых разбойников.

Так они и прошли через холл театра, где сохранились окошки, над которыми было написано «касса», мимо холла с остатками гардероба.

Тут их ждал следующий заслон. Это были воины громадного роста в кольчугах и стальных шлемах. На плече каждого, вцепившись когтями в кожаную подушечку и уставившись желтыми злыми глазами на пришельцев, сидел орел. В руках они держали раздвоенные на концах короткие мечи.

Между воинами стоял длинноносый старик с острой седой бородой, на голове которого возвышалось чучело попугая.

— Остановитесь! — произнес старик. — Вы нарушаете тишину дворца. Нам не нужны разбойники в нашем великом и культурном государстве.

— Мы требуем, — сказал Левый Крот, — чтобы нас провели пред сверкающие очи Радикулита Грозного, нашего господина и покровителя.

— Вы нарушили закон!

— Закон? — сказал Левый Крот. — Закон устанавливают благородные поклоны. Пусть судит нас сам Повелитель.

— Тогда отдайте оружие, — сказал старик, — и вас выслушают.

Братья переглянулись. Они колебались. Но впереди стояли стражи в кольчугах, с орлами на плечах.

— Разрешите нам взять с собой подарки Повелителю? — спросил Левый Крот.

— Подарки всегда разрешается брать, — согласился старик.

Мечи братьев звякнули об пол. Их воины, что несли Белую Даму, тоже положили на пол оружие.

Старик подошел к дверям, над которыми была надпись: «Партер», распахнул их и воскликнул:

— Рыцари лесного замка, кровожадные зубастые Кроты приползли на брюхе просить милости и прощения Повелителя Радикулита Грозного.

Голос его гулко разносился по зрительному залу.

В ответ послышался гул многочисленных голосов. Затем голоса стихли и послышался низкий хриплый голос:

— Пусть войдут.

Они вошли в зрительный зал.

Давно в нем не играли спектаклей. Давно уже упали, сгнили портьеры, слезла бархатная обивка с кресел, да и кресел почти не осталось. Лишь десятка два, кое-как сбитых и починенных, обтянутых мешковиной, стояли полукругом в пустом и гулком зале. В креслах сидели поклоны.

На сцене стоял великолепный трон, освещенный множеством факелов и свечей. Трон был белый, с высокой спинкой, белыми подлокотниками, с двигающейся полочкой под рукой, чтобы можно было положить на нее что захочешь… И тут только Алиса сообразила: это же старинное зубоврачебное кресло!

В кресле сидел пожилой мужчина с перебитым носом. Его редкие пегие волосы были собраны в пучок на макушке. Пучок был охвачен узкой золотой полоской с зубцами — короной. Одет мужчина был просто — в кольчугу на голое тело. Лишь на пальцах сверкали перстни. На переносице Повелителя были очки с одним стеклом. Он снял очки, протер стекло, глядя на вошедших, которые растворились в полутьме громадного зрительного зала, снова надел их.

Алиса обратила внимание на то, что на сцене стоит еще и большой шкаф. Где же она его видела? Конечно же, он стоял на плоту, который плыл по реке! И в шкафу ехал знаменитый и великий Столп невежества. Покровитель беспамятства. Главный вкушец Клоп Небесный.

Пока Повелитель манипулировал с очками, дверцы шкафа раскрылись и оттуда выглянул Клоп в синей хламиде, расшитой серебряными звездами.

— Позор! — воскликнул он. Сделал шаг назад, и двери шкафа закрылись вновь.

— Позор! — закричали поклоны, что собрались в зале. Они подпрыгивали в креслах, размахивали кулаками, строили рожи, но, правда, ни один не поднялся с места и не посмел подойти к Кротам, что стояли у дверей зала плечом к плечу, набычившись, нахохлившись, готовые сражаться до конца.

— Не надо, — сказал тихо Радикулит Грозный, — зачем же так! Мы все здесь друзья, мы все настоящие поклоны. Если мы будем ссориться, кто же будет нас бояться, дети мои?

— Они убили Червяка Самоготолстого!

— Знаю и скорблю, — сказал Повелитель, почесывая пучок волос, что торчал над короной. — Тем более что Червяк Самыйтолстый был моим возлюбленным родственником. И потому я строго накажу наших неразумных детей — баронов леса, кровожадных Кротов. Мы решим этот вопрос сейчас же. Подойдите ближе к моему трону, гадкие дети!

Кроты одновременно поклонились и поспешили к сцене.