Карл Мейер-Лемго - Путешествие на Луну

— Ну, конечно, госпожа комета, — восторженно ответил мальчик, — ведь это же великолепно. Подумай только, Лотточка, как это хорошо! поездка на луну!

Но девочка сделала озабоченное лицо и пролепетала:

— Ах, комета…. я… я очень хочу ехать с Рейнгардом на луну, но что скажут папа и мама, когда мы вдруг уедем?

— Ты славное дитя, — сказала комета, — но можешь не беспокоиться. Видишь, вот визитная карточка с моим именем. На обратной стороне карточки я напишу, что взяла вас с собой и через некоторое время доставлю вас целыми и невредимыми обратно домой. Карточку эту мы здесь оставим на подоконнике, так что мама ваша ее завтра же утром найдет. Теперь вы успокоились? Ну, что-ж, можно отправиться в путь.

Дети стали быстро собирать свои платья, а маленькая Лотта спросила, не захватить ли им с собою и пальто, так как на дворе свежо.

— Да, дети, там, в мировом пространстве, будет даже страшно холодно, так холодно, что и самые теплые зимние шубы не сумеют защитить вас от этого ужасного холода. Но посмотрите сюда! — И раз! два! комета выдрала из своего плаща два куска, превратившиеся в чудесные детские плащи. — Вот вам два волшебных плаща, оденьте их! Они вас укроют от страшного холода в мировом пространстве и спасут от раскаляющей жары на луне, когда на нее попадают солнечные лучи.

Сверкающие плащи так пришлись детям впору, точно их скроил самый лучший портной.

Но дети поделились еще одной своей заботой с кометой: — «А что мы будем в пути есть и пить?»

— Об этом я уже постаралась, — успокоила их комета. — Вам стоит только повернуть верхнюю пуговицу вашего волшебного плаща, и вы в правом кармане у себя найдете вкусный бутерброд, с чем только вам будет угодно. Захотите с колбасой, бутерброд будет с колбасой, захотите с ветчиной, бутерброд будет с ветчиной. А захочется вам пить, тогда покрутите вторую пуговицу, и в левом кармане у вас очутится пузатенькая бутылка со свежим, сладким молоком. Ну, теперь, дети, пора в дорогу.

Дети чрез стул перебрались на окно. Лотточка успела задать лишь один вопрос: — А ты нас, на самом деле, привезешь обратно к папе и маме?

— Конечно, мой маленький трусливый зайченок!

Сильные руки бережно приподняли детей, и они очутились на мягком ворсе, широкими складками покрывавшем могучую спину кометы. Спокойный под'ем вознес их над крышами и башнями городка среди зеленовато-сумеречной бесконечности.

Через несколько мгновений Рейнгард, который сидел впереди и осматривался кругом, уже не мог различить очертаний своего родного городка. Только светлая лента реки еще тускло поблескивала на исчезающем из глаз ландшафте, где еще можно было отличить более темную массу лесов от менее темных луговых пространств. Внизу еще мерцали городские огни — далеко не ярче звезд над ними.

Не слышно было более монотонного лягушечьего хора и страстной песни соловья.

Внизу по темной земле, детям казалось, ползла огненная гусеница, но шум от курьерского поезда им был едва — едва слышен. Скоро они уже ничего не различали на земле. Все быстрее мчал их в звездное пространство странный летчик. Они уже были выше самой высокой горы на земле.

Детям их путешествие доставляло огромное удовольствие. Тихо и спокойно летели они в высь, свободные от земной тяжести. Волосы Лотты развевались по ветру, как радостное знамя. Но мало-по-малу состояние удовлетворения у них стало сменяться угнетенным настроением. С минуты на минуту им становилось все труднее дышать. Легкие их работали с трудом и напряженно. Пыхтя, они выталкивали из себя воздух и снова его глотали короткими и торопливыми затяжками. Наконец мальчик тихо тронул комету за плечо:

— Ах, дорогая комета, мне что-то… послушай, как Лотточка стонет. Я думаю, мы… мы не в состоянии здесь наверху дышать этим воздухом…

Старая странница вселенной сразу очнулась от своих далеких мыслей. Она в это время была погружена в воспоминания об одном давнем своем путешествии, которое она совершила две или три тысячи лет тому назад, и которое ей чуть не стоило жизни. Она тогда слишком приблизилась к своему товарищу гиганту, к этой колоссальной планете, Юпитеру. А тот, рассердившись на нее, так ее толкнул, что комета была совершенно выброшена из своего пути.