Карл Мейер-Лемго - Путешествие на Луну

«Почему ты не обернулась, когда я тебя звал?» спросил Рейнгард с упреком.

«Да я тебя услыхала только тогда, когда ты очутился около меня», отвечала она, все еще продолжая от волнения всхлипывать.

Постепенно оба стали догадываться, в чем дело. Они вспомнили о камне, который бесшумно скатился с горы. На Луне нет звуков. Только, насколько хватал воздушный покров, которым окружила их заботливая комета, чтобы они могли дышать и разговаривать между собой, настолько и не дальше простиралась здесь область звука. Ибо там, где нет воздуха, который переносит звук от уха к уху, там царствует вечное молчание. В лунном мире господствует вечное молчание. И если выпалить хотя бы из тысячи пушек в течение одной секунды, ни малейший звук не проникнет в эту мертвую тишину.

«Уйдем, Рейнгард, отсюда. Эта гора отвратительна. Давай, спустимся на равнину. Там, по крайней мере, нет этих ужасных черных теней». Рейнгард согласился. Но так как спуск при крутизне горы казался им небезопасным, они снова прибегли к услугам верного зонтика.

Внизу между тем наступил день. Бросив робкий взор на покинутую ими гору ужаса, они бодро отправились вперед, все еще питая слабые надежды найти здесь следы какой-либо жизни.

Надеждам их не суждено было, однако, осуществиться. Оба они в одно и то же время заметили, что местность пересекается… рекой. Да, рекой. Так им ясно показалось.

— Это, верно, река, Лотточка — заявил Рейнгард — Я ясно вижу другой берег. Может быть, там и лягушки и рыбы водятся? Слушай, если вода не очень глубока, мы выкупаемся. При таком зное выкупаться в реке прямо прелесть!

В надежде на такое соблазнительное удовольствие дети пришпорили себя. Конечно, и на этот раз они недоценили расстояния. От скорого шага они перешли к бегу. Подобно двум охотничьим собакам, они мчались по этой ровной местности. Мальчику вспомнился его верный пес, Вальдманн, с которым он так часто бегал взапуски. Если бы эта собака могла с ними сейчас бегать по этой легкой лунной местности! Она бы летела, как перышко, несмотря на свои короткие ноги, и ее длинные уши развевались бы как паруса.

Они были у цели. Но их радостные ожидания и надежды были обмануты самым коварным образом. Берега-то были, но воды никакой. Расщелина, шириною с километр и глубокая, как бездна, разрывала поверхность равнины и тянулась без конца в обе стороны. Как собственно была глубока эта огромная борозда, и как выглядело ее дно, дети не могли узнать. Рейнгарду она представлялась могучим чернильным потоком. Какое счастье, что в их распоряжении оставался зонтик, а то пришлось бы проделать утомительный обратный путь на собственных ногах. Они посредством зонтика перенеслись на другой берег и продолжали лететь дальше на небольшой высоте.

— Некоторые кратеры мы все-таки должны осмотреть; раньше ни в коем случае не надо уезжать с луны, — решил Рейнгард.

Еще много широких и узких борозд и круглых, зияющих во тьме пропастей миновали они в своем полете. Но кратера они все не находили.

Через довольно продолжительное время снова вынырнули перед ними горные вершины, относящиеся, как они скоро определили, к одной горной цепи. Это были так-называемые лунные Аппенины. Постепенно возвышаясь, горный хребет достигал на юго-востоке колоссальной высоты и затем круто обрывался, спадая на равнину отвесом длиною в несколько тысяч метров. Их волшебный зонтик скоро привез их к подножью этого гигантского горного склона. Там они сделали привал.

Подняв глаза к горному гребню, Лотта удивилась чему-то и спросила брата: «Ты, Рейнгард, здесь уже видел на небе луну? Она мне здесь кажется значительно больше, чем на земле». При этих словах она указала брату на блестящий серп, видневшийся из-за гребня, почти такой же, как лунный серп на земном небе, только чуть не в четыре раза больше.

Брат засмеялся: «Это Луна? Глупости! На Луне же мы сейчас с тобой находимся. Я эту штуку уже заметил. Она, правда, выглядит, как Луна, но больше… Может быть, что и Луна также имеет свою луну, как и Земля, и это есть луна Луны… Но наверное я не знаю. Мы об этом расспросим комету, когда она вернется».

Лотточка немилосердно зевала. Она не слушала брата. «Уа» вырвалось у нее из рта и она даже забыла прикрыть рукой открытый рот. «Я очень устала, страшно утомилась. Сколько времени теперь могло бы быть?»