Александр Турханов: Грустный гном, весёлый гном

Только Алдонин не принимал участия в поздравлении. Он сидел один в стороне, и никто, казалось, не обращал на него внимания.

— А теперь, ребята, самое главное! — сказала Елена Владимировна торжественно. — Я сегодня была в оргкомитете конкурса юных композиторов. И наш Антон… — Тут она сделала паузу. — Наш Антон занял первое место среди участников до десяти лет!

В классе повисла тишина. Все растерялись — и больше всех сам Антошка. Алдонин в своём углу тоже насторожился и стал весь внимание.

— Как же… как же так? — спросил Антошка. — Ведь мы же не сыграли!

Елена Владимировна улыбнулась:

— Конечно, досадно, что вы неудачно выступили. Но ведь конкурс был не исполнителей, а композиторов! И в первую очередь жюри оценивало ноты, а уж только потом исполнение!

Тут ребята загалдели радостно, окружили Антошку и стали его поздравлять.

— Тишина-тишина! — Елена Владимировна захлопала в ладоши, чтобы утихомирить расшумевшихся учеников. — Это ещё не всё… Антон завоевал ещё один приз! Его хотели вручить завтра на церемонии награждения, но, поскольку у Антона день рождения, я попросила жюри передать ему этот приз именно сегодня. Антон награждается почётной грамотой за лучшую импровизацию!

И она вручила растерявшемуся Антошке грамоту в серебряной рамке. Все опять зашумели и зааплодировали.

— Несправедливо! — прошептал Алдонин, но никто его, конечно, не услышал.

— Ты стал на год старше, Антон, — продолжила Елена Владимировна, пытаясь перекричать шум. — И ты уже очень взрослый… Тише, ребята! Ведь взрослый человек или нет, об этом судят не по возрасту, а по поступкам. — Тут она выразительно посмотрела на Алдонина, который, насупившись, сидел в углу, и добавила уже для него: — Ведь только взрослые люди умеют честно признавать свои ошибки.

Из школы именинника забирала мама.

Подарки Антошка ей отдал, а грамоту решил нести в руках.

— Разобьёшь! — говорила мама.

— А вот и нет! — возражал Антошка.

Они вышли на улицу. Опять шёл снег, но было тепло. Снег ложился на тротуары, на припаркованные по сторонам дороги машины, на асфальт — и сразу таял. Антошка остановился. Ещё раз посмотрел на свою грамоту. Несколько снежинок упали на стекло. Он попытался дотронуться до одной, но, пока подносил руку, снежинки уже не было: она растаяла. Упала ещё одна. Но и она сразу же растаяла, как будто прошла сквозь стекло в другой мир.

Пока шли домой, мама рассказала, что их старый дом летом будут сносить. И недели через две они поедут смотреть новую квартиру.

— Папе к тому времени снимут гипс, — улыбнулась мама. — А то представляешь, что бы с ним было, если бы поехали смотреть без него? Извёлся бы весь. Ведь он больше всех о новой квартире мечтал, чтобы с грузовым лифтом — велосипеды возить, а на кухне и в коридоре в футбол играть и в «казаки-разбойники».

Антошка обрадовался, что квартира у них теперь будет такая, где на кухне и в коридоре можно играть в футбол с папой.

Когда они уже подходили к подъезду, стало немножко грустно, что дом, в котором он прожил всю свою жизнь, снесут. Но стоило увидеть папу в окне, как сразу сделалось легко и весело. Папа помахал Антошке. И Антошка помахал папе. Потом не выдержал и помчался домой. Грусть прошла, будто её и не было никогда, — только радость от того, что сейчас он обнимет папу. Потом подойдёт мама, выглянет из своей комнаты бабушка.

А гном посмотрит на них и улыбнётся.