Владислав Крапивин - Дырчатая луна

— Но-осов!!

Лесь лежал и впитывал лучи. Каждая мельчайшая чешуйка его кожи была словно фотоэлемент, который заряжается солнечной энергией. Чем больше чешуек получит заряд, тем пуще накапливается в теле веселая сила и радость жизни. Иногда Лесь жалел, что у него нет хрустящих крыльев — таких же, как у желтого кузнечика Витьки, только больших, по его, Леся, росту. Вот это были бы настоящие солнечные элементы.

На девочку Лесь не смотрел. Вернее, глянет искоса, увидит, что с ней все в порядке — плещется у скалы, — и опять отдастся теплой полудреме...

Девочкин кашель и крик ударили в него колючей пружиной. И сам он как распрямившаяся пружина — ж-жих! — метнулся с камня к воде.

— Нога... — не то всхлипнула, не то булькнула девчонка, и опять ее скрыло по макушку.

Лесь нырнул, увидел в зеленой мути девчонкины ноги, камни и все понял вмиг. Съежился, пятками уперся в один камень и с надрывом потянул на себя другой, прижавший ступню бестолковой купальщицы. Камень сперва упрямился и поддался только сверхотчаянному усилию. Нога девочки дернулась вверх.

Лесь вынырнул, выволок девочку на берег. Она кашляла, плакала и мотала головой. Лесь наполовину подвел, наполовину подтащил ее к своему каменному лежаку, положил вниз животом. Девочка закашлялась пуще прежнего. Лесь треснул ее ладонью между лопаток. Девочка крякнула, изо рта у нее полилось. Она часто задышала. Щекой легла на камень. Потом испуганно дернулась.

— Пойду оденусь...

— Лежи ты... — озабоченно сказал Лесь. — Тебе теперь надо отдышаться и прогреться насквозь, чтобы не случилось никакой лихорадки. А то всякое бывает после такого...

Девочка опять обессиленно упала головой. И заплакала снова — уже без кашля, негромко и, кажется, с облегчением.

— Да ладно тебе, — пробормотал Лесь. Он лежал теперь в метре от девочки. — Все уже прошло... Зачем ты на камни-то вставала? Надо плавать, а не по дну топтаться...

Девочка призналась между всхлипами:

— Я плохо плаваю...

— Учиться надо, — буркнул Лесь.

— Я училась... кха, ой... но, наверно, я неспособная.

— Ты говорила, что в бассейне училась. А бассейн и море — это разные обстоятельства.

— Не только в бассейне... Мы раньше в Чернореченском районе жили, там такой песчаный пляжик за Катерной пристанью, все ребята там плавать учатся.

Лесь поморщился:

— Чернореченск... Это же в конце Большой бухты. Там не вода, а сплошной керосин.

— Вот уж нет! — Девочка сердито мотнула головой. — Там прекрасное место! И кроме того, там ГРЭС в бухту сбрасывает горячую воду, можно купаться круглый год.

— В отработанной воде!

— Она чистая! Там даже зимнюю купальню построили...

— Круглый год купаешься, а плаваешь еле-еле. — Лесь нарочно подзуживал девчонку. Потому что после случившегося у нее мог быть второй нервный приступ — новый испуг и слезы. Надо отвлечь. Лесь жил у моря и знал, как поступают в подобных случаях.

Но девочка не завелась. Сникла и сказала шепотом:

— Конечно, я сама виновата, что нахлебалась... и что ты тащил меня... в таком виде.

Лесь хмыкнул:

— Все из-за купальника переживаешь, что ли? Ты отстала от современной моды. На Карташевском пляже, например, нынче все вообще голые купаются. И ребята, и большие дядьки и тетки...

— Моя мама говорит, что это безобразие. Когда родители с детьми, то можно, а если чужие люди, то это просто ужас.

Лесь рассудительно уточнил:

— Но мы же не как на Карташевке. И к тому же мы с тобой теперь уж никак не чужие...

Девочка приподнялась на локтях:

— Почему?

— Посуди сама, — веско сказал Лесь. — Я же тебя от погибели спас. Значит, ты благодаря мне второй раз на свет родилась. Выходит, я тебе... — он слегка дурашливо посмеялся, — второй мама и папа. — И повернулся к девочке. Они встретились глазами. Девчонкины светло-карие глаза были большими от прихлынувшего испуга.

— Значит... я правда чуть не утонула?

— Ну, посуди сама, — опять сказал Лесь. — Ногу ты вытащить не могла. Один раз хлебнула воды, второй... А потом бы — волна посильнее, а ты уже и стоять не можешь. Тут бы и все... Если бы меня не было.

Девочка уперлась подбородком в гладкий камень, прижала к ушам ладони.

— Ой, мамочка...

Лесь опять встревожился за нее.

— Да хватит уже! Все ведь прошло.

— Ага... — послушно сказала девочка. Но вдруг вспомнила: — А если бы тебя тут не было, я бы и не полезла купаться.

— Выходит, я виноват, — буркнул Лесь. И понял, что в самом деле виноват.